Переведено с использщованием AI
Информацию о величайшей техногенной катастрофе в истории человечества, вызванной взрывом на четвертом энергоблоке ЧАЭС 26 апреля 1986 года, партийно-государственное руководство и спецслужбы СССР сразу отнесли к категории тайной.
Запрет распространения информации о событии внутри страны
В одном из первых сообщений Управления КГБ по городу Киеву и области, отправленных в КГБ СССР 26 апреля, отмечалось:
«С целью недопущения утечки информации, распространения ложных и панических слухов организован контроль исходящей корреспонденции, ограничен выход абонентов на международные линии связи».
Несмотря на то, что уже 27 апреля после обеда началась эвакуация людей из Припяти и ближайших сел, советское правительство, а соответственно и «самые честные» в мире СМИ, молчали о случившемся.
28 апреля в 21:00 в телепрограмме «Время» ведущая известила между прочим о том, что на Чернобыльской атомной электростанции произошла авария, в результате которой один из реакторов поврежден, пострадавшим оказывается помощь и создана правительственная комиссия. Такое лаконичное сообщение должно было создать иллюзию незначительной аварии и что ситуация контролируется, так что нет оснований для волнения.
29 апреля 1986 года вышло распоряжение начальника УКГБ УССР по Киеву и области Леонида Быхова «об усилении работы горрайорганов на предприятиях и учреждениях по прекращению распространения провокационных и панических слухов, применении в отношении их инспираторов наиболее решительных мер». Райотделы ежедневно до 11 и 17 часов должны докладывать дежурному УКГБ о количестве выявленных «болтунов», количестве проводимых предупредительных бесед и отдельных предупреждений лиц.
30 апреля газета «Правда» нарушила молчание и опубликовала краткую заметку, фактически повторив озвученное в программе «Время», добавив, что произошла эвакуация людей из Припяти, а уровень радиации тщательно контролируется.
Председатель КГБ УССР Степан Муха в докладной записке первому секретарю ЦК КПУ Владимиру Щербицкому информировал об усилиях спецслужб накануне Первого мая обеспечить надлежащий контроль «за оперативной обстановкой в Киевской, Черниговской, Житомирской областях в связи с чрезвычайными событиями, произошедшими 26 апреля на Чернобыльской АЭС».
День солидарности трудящихся был одним из важнейших идеологических праздников в Советском Союзе, поэтому власти не могли проигнорировать или отменить его празднование. Несмотря на то, что ветер гнал радиоактивное облако на Киев, партийно-государственные боссы в Кремле дали указание провести многолюдный парад в городе.
«Он должен стать маркером для мирового сообщества о том, что ситуацию контролируют, люди в безопасности и чувствуют себя защищенными, – пишет Сергей Плохий в книге «Чернобыль. История ядерной катастрофы», – а западные СМИ, распространяя ложную информацию о колоссальных разрушениях и тысячах жертв в результате аварии, стали частью пропагандистской войны. Кадры улыбающихся киевлян, шагающие по центру города, должны были транслировать послание всем – партия контролирует ситуацию».
В то же время эти кадры из газет стали красноречивым свидетельством преступления советской власти против людей: «Тысячи киевлян вышли 1 мая на главную магистраль города-героя – Крещатик, – напишет 2 мая газета «Вечерний Киев», – в торжествах на Крещатике приняли участие более 120 тысяч человек. Относительно этих цифр есть оговорки, потому что на местном партийном уровне была установлена квота по количеству участников акции от каждого из десяти районов Киева – в 2000 человек (обычно этот показатель колебался в пределах 5000 человек).
К утру 3 мая в Украине было госпитализировано 911 пациентов с симптомами радиационного поражения. На следующий день – 1345, среди которых – 330 детей. Впоследствии радиологические отделения киевских больниц заполнились и принимать пациентов с этим диагнозом начали за пределами города.
Информационную блокаду о событии на ЧАЭС контролировали на всех уровнях. В самой зоне чернобыльская газета «Знамя Победы» так и не дала никакой информации о трагедии. А последний номер вышел с феерическими лозунгами:
«Советские люди могут жить спокойно: партия глубоко осознает свою ответственность за будущее государства».
В мае 1986 г. Пятый отдел Шестого Управления КГБ СССР составил перечень сведений (всего 26 пунктов) о событиях на ЧАЭС, подлежащих засекречиванию. Для того чтобы уменьшить масштабы трагедии, органы госбезопасности следили за неразглашением в прессе и частных разговорах следующих тем: причины аварии на 4-м энергоблоке ЧАЭС, данные о характере и объемах разрушений, количестве и составе смеси, изверженной из разрушенного реактора во время взрыва, сведения об уровне радиоактивного заражения в помещениях атомной электростанции и в 30-километровой зоне, диапазон дезактивационных работ в ходе ликвидации последствий аварии, статистика заболеваемости лучевой болезнью среди персонала станции, ликвидаторов, эвакуированного населения и факты массового отравления и эпидемиологических заболеваний, связанных с аварией. В список входили данные об объеме государственных капиталовложений на консервацию 4-го энергоблока, наименование организаций и количество работников, причастных к ликвидаторским работам.
Для того чтобы скрыть масштабы трагедии, власти прибегли к беспрецедентным мерам по сокрытию настоящих диагнозов пострадавшим от лучевого поражения. «По данным Шевченковского РО УКГБ, администрация Киевской области и 25 больниц, основываясь на указании Минздрава УССР, в историях болезней пациентов с признаками «лучевая болезнь» указывают диагноз «вегетососудистая дистония», – говорится в Справке Шестого отдела УКГБ УССР по г. Киеву (от 13 мая 1986 г.).
Предотвращение распространения информации о случившемся за пределами страны
Имея опыт умалчивания фактов техногенных катастроф, периодически происходивших в Советском Союзе, власти планировали и на этот раз скрыть информацию. Проблемой для них стало то, что масштаб катастрофы был несравнимо большим, в воздух произошел выброс 50 миллионов кюри радиоактивных веществ. К тому же, ЧАЭС размещалась в европейской части Союза, ветер погнал выбросы через Беларусь, Литву на Швецию, Финляндию и дальше. Швеция первой отреагировала на повышение уровня радиации в воздухе и требовала от советского правительства объяснений. Скрыть факт аварии было невозможно в условиях назревающего международного скандала.
КГБ в Киеве получал из Москвы указания, что именно можно и нужно говорить об аварии на ЧАЭС как для внутреннего потребителя, так и для западного. Среди причин отмечалось исключительно человеческий фактор, технологические и конструкторские недостатки замалчивались.
Новость о событиях на ЧАЭС стала топовой в западных и американских СМИ.
Эксперты из ЦРУ 29 апреля 1986 года подготовили отчет о происшествии на ЧАЭС, где назвали его «самой страшной ядерной катастрофой в истории» и подчеркнули, что слухи о тысячах погибших и пострадавших различными способами аварии небезосновательны. В тот же день администрация американского президента Рейгана предложила помощь советскому дипломату, прибывшему в Госдеп для обсуждения вопроса ядерного вооружения. 30 апреля Рональд Рейган получил уведомление от Михаила Горбачева. Сергей Плохий в книге «Чернобыль. История ядерной катастрофы» приводит это сообщение:
«СССР заявляет, что утечка радиоактивных материалов привела к частичной эвакуации населения… радиационная обстановка стабилизировалась… уровни загрязнения, несмотря на частичное превышение допустимых норм, не требуют специальных мер для защиты населения».
На предложение помощи советская пропаганда отозвалась рядом публикаций в печати о ядерных авариях за рубежом.
30 апреля в Москве для иностранных послов состоялся брифинг первого заместителя министра иностранных дел СССР Анатолия Ковалева по поводу событий на Чернобыльской АЭС. Общая риторика заключалась в том, что все не так ужасно, как это пробует представить западная пресса. После чего министры иностранных дел республик получили инструкции и разъяснения по поводу информирования представителями местных властей иностранцев об аварии. Основные тезисы сводились к тому, что здоровью ничего не угрожает, а «задача заключалась в недопущении выезда больных людей, что не оставляло бы нашим врагам шансов на использование случайных инцидентов в антисоветских целях».
5 мая лидеры Большой семерки во время встречи в Токио подготовили совместное заявление по Чернобыльской аварии:
«Мы призываем Правительство Советского Союза безотлагательно предоставить всю информацию, которую запросили наши и другие страны».
Мир стремился получить правдивую информацию о произошедшем. С 27 апреля по 22 мая состоялось 22 визита иностранных дипломатов в Киев. Вся информация была засекречена, а чтобы предотвратить ее утечку, КГБ тщательно контролировал перемещение иностранных корреспондентов и диплиц, прослушивал телефонные звонки, блокировал трансляцию телесюжетов.
8 мая в Киев, по приглашению советской власти, приехал генеральный директор МАГАТЭ Ханс Блинкс. Этот визит должен был засвидетельствовать с одной стороны открытость власти, с другой, если все удастся – продемонстрировать, что не так страшны масштабы аварии, как это представляет западная пресса. Долго решался вопрос, каким образом доставить Блинкса в ЧАЭС. Автомобильными путями была опасность попасть в клубы осевшей на землю радиоактивной пыли. Дозиметры в таких местах просто зашкаливали. С вертолета была видна секретная радиолокационная станция «Дуга». После долгих консультаций Горбачев дал разрешение на использование вертолета.
Сергей Плохий пишет, что неизвестно, заметил ли Бликс «Дугу», но он зафиксировал в кабине на высоте 400 метров и на расстоянии 800 метров от реактора излучение в 350 миллирентген в час. За пределами кабины вертолета замеры не производили и саму АЭС не посещали. Потому что приземлились в Чернобыле и оттуда улетели в Киев. На пресс-конференции, которую Блинкс дал в Москве, он сказал:
«Мы смогли увидеть людей, работавших на полях, скот на пастбищах, авто, которые двигались по улицам. Русские уверены, что смогут обеззаразить территорию. Она снова станет пригодной для сельского хозяйства».
Информационные сообщения КГБ пестрят историями о поиске правды иностранцами. 23-25 мая 1986 года в Киеве работала съемочная группа американского канала «CBS». За ними был установлен круглосуточный надзор. По маршруту передвижения группы задействованы оперативники, агенты, которые в случае необходимости выступали в роли обычных прохожих или работников станции и транслировали необходимую советской власти информацию.
«КГБ осуществил комплекс оперативных мероприятий в интересах получения информации о намерениях американцев, контроле за их действиями, изучении примененной аппаратуры, доведении до иностранцев выгодных сведений», — говорилось в докладной председателя КГБ УССР Степана Мухи первому секретарю ЦК КПУ Владимиру Щербицкому.
Не располагая достоверной информацией, иностранные правительства отозвали своих граждан, находившихся в Киеве и Минске. В основном это были студенты. Представители «развивающихся стран», наблюдая как их одногруппники уезжают и сами стали обращаться в посольства с просьбой об эвакуации. Это были студенты из Египта, Нигерии, Индии, Ирака. КГБ отчитывался относительно них, что «они просто хотели добиться бесплатных билетов домой и более длинных каникул…»
Подготовила Наталя Слобожанина на основе двухтомного издания «Чернобыльское досье КГБ» и книги Сергея Плохия «Чернобыль. История ядерной катастрофы».
Адрес статьи: https://uinp.gov.ua/informaciyni-materialy/statti/shcho-pro-chornobyl-nepryhovuvala-radyanska-vlada
