Переведено с использщованием AI
Таджикистан — горная страна, но не все знают, что к нам приезжают люди со всего мира, чтобы взобраться на них. Они готовы платить огромные деньги, чтобы рискнуть и покорить наши высоты, но порой им приходиться преодолевать барьеры еще в начале пути, на равнине. О проблемах и перспективах таджикского горного туризма рассказывает председатель Федерации альпинизма Таджикистана Евгений Лоренц.
— Какое количество альпинистов въехали в страну в 2010 году? Насколько выросло или снизилось число горных туристов за это время?
— В год к нам приезжает несколько сотен туристов. Но нельзя говорить об увеличении или уменьшении их числа. Скорее всего, количество стабилизировалось, потому что упорядочилась работа тех фирм, которые принимают альпинистов, а точнее всех любителей гор: альпинистов, туристов, скалолазов. Раньше была очень четкая градация, сейчас же любой человек, который идет с рюкзаком, воспринимается как альпинист. В Таджикистане есть определенное количество фирм, которые могут принять определенное количество людей, однако увеличить поток иностранных туристов пока не получается.
— Говорят, что многие иностранные альпинисты приезжают сюда для нелегальной добычи драгоценных камней, которые якобы найдены в Горном Бадахшане…
— Нет, этого быть не может. У таких людей возникли бы проблемы с таможней. А на объекты, где добывают драгоценные камни допуск закрыт. Те альпинисты, которые взяли камешек с какой-то долины или вершины везут его не для того, чтобы продать. Для них этот камень ценен как память о вершине, которую они покорили. Например, у меня была коллекция, каждый камень в которой имел свою историю. Моя дочь могла вместо сказки перед сном выбрать камень, историю которого хотела услышать. Но эти камни не представляли ни ювелирной, ни какой либо другой ценности.
— В последнее время участились случаи чрезвычайных происшествий с летальным исходом среди опытных альпинистов. Почему?
— На самом деле подобные ЧП не участились. В Советском Союзе была очень жесткая система отбора и подготовки альпинистов. Сейчас, несмотря на то, что есть определенные правила подготовки кадров, руководители плохо осведомлены о том, как готовит спортсменов, инструкторов, гидов. Но даже в Союзе при его сильной альпинистской школе было много смертей в горах. Альпинизм – это риск.
— Какие места в Таджикистане Вы можете назвать самыми популярными для альпинистов?
— В Таджикистане 93% территории занимают горы. Все они очень интересны. Все зависит то того, чего вы хотите добиться. Если человек хочет повысить спортивный разряд, есть горные районы недалеко от Душанбе. Также на Памире. Там находится высочайшая гора на территории всего бывшего Союза. Раньше она называлась «Пик Сталина», потом «Пик коммунизма», и я не зря говорил, что это далеко не последнее ее название. Сейчас ее назвали «Пик Исмоила Сомони», но вершина как стояла тысячи лет, так и будет стоять независимо от названия. Любые горы Таджикистана представляют определенный интерес.
— По имеющейся информации, альпинистский лагерь «Вертикаль», который находится в Фанских горах сейчас находится под спором между российской и таджикской сторонами. Что Вы можете сказать об этом?
— Я не вдавался в коммерческие подробности этого дела. Могу лишь сказать, что был такой международный лагерь «Навруз», который национализировали, и теперь он слабо функционирует. Тоже самое сейчас происходит с «Вертикалью». Фанские горы, район Аллоудинских озер, где находится этот лагерь, скорее всего, ждет таже судьба, что и Поляну Москвина на Памире, где находится лагерь «Навруз». Эффективность дальнейшей работы лагеря будет зависеть от того, кто его приватизирует.
— Говорят также, что узбекские турфирмы предлагают маршруты в таджикские горы и забирают «жирный кусок» у таджикских фирм…
— Раньше, когда мы ходили в горы, была очень четкая командная градация. Я считаю, что в мире сейчас нет такого класса соревнований, как чемпионат Советского Союза. Все чемпионаты СНГ, Европы выли на порядок ниже его, в СССР был действительно сильный отбор. И команды Узбекистана, Таджикистана, России были сильнейшими в своем роде. Я считаю, что это нормально, что многие альпинисты, которые живут и работают в Узбекистане, предлагают маршруты по таджикским горам. Мы не делим горы, а стараемся сотрудничать.
— И напоследок, расскажите, пожалуйста, о наиболее ярком своем впечатлении, связанном с походом в горы.
— Каждое восхождение — это ярчайшее впечатление. На какую бы вершину я не шел, для меня важен факт восхождения, группа с которой я иду, а если еще и погода нормальная, то это счастье. В прошлом году летом я был на Памире и работал с русскими альпинистами, один из которых был слепым от рождения. Несмотря на этот дефект, молодой человек ходит в горы и очень этому счастлив. Вопреки всем трудностям, мы взошли на достаточно высокую вершину. Когда мы сидели и отдыхали после долгого и сложного пути, на вершину поднялась еще одна группа альпинистов.
Это были европейцы. Они поблагодарили нас за хорошую тропу, которую мы сделали, когда шли. Когда я сказал им что с нами идет слепой человек, они были изумлены и, в свою очередь познакомили меня со своим необычным участником. Это был глухонемой парень. Вот так за один день я встретился сразу с двумя людьми с ограниченными способностями, там, куда далеко не каждый здоровый человек сможет подняться.
«Авеста»
