Переведено с использщованием AI
Avesta.Tj | 24.04.2017 | Не так давно в Алматы встречались эксперты по вопросам экологии пяти Центрально-Азиатских стран. Обсуждали они проблемы экологического характера, свойственные, как выяснилось, не только государствам Центральной Азии, но и самым, казалось бы, благополучным европейским державам.
По данным ВОЗ, из-за ухудшения окружающей среды в Европе и Центральной Азии ежегодно умирают до полутора миллионов человек. Люди гибнут от загрязнения воздуха, а также отсутствия доступа к чистой питьевой воде. В частности, из-за дефицита воды ежедневно умирают 14 человек. Главный вопрос, который напрашивается после всей этой ужасающей статистики, впору уже перевести в разряд риторических — как быть дальше? И вопрос этот касается больше именно решения водной проблемы, как наиболее острой для Центрально-Азиатских республик. Так вот, по мнению экологов, выход, кстати, тоже не новый, только один – пятерке государств Центральной Азии необходимо объединиться, чтобы сообща решать, пожалуй, самый главный и застарелый вопрос всего региона – справедливого и эффективного распределения водных ресурсов.
Ни для кого не секрет, что споры из-за воды страны Центральной Азии ведут уже не один десяток лет. Проблемой неравномерного распределения водных ресурсов достаточного богатого на них региона озабочены страны верховья – горные республики Кыргызстан и Таджикистан, и страны низовья – Узбекистан, Казахстан и Туркменистан. Именно они – главные потребители таких крупных трансграничных рек, как Сырдарья и Амударья, которые, в свою очередь, формируют бассейн Аральского моря — некогда четвертого по размерам озера в мире.
Эти реки берут начало в горах и питаются ледниками, а потому основные водохранилища, ГЭС и резервуары находятся на территории Кыргызстана и Таджикистана, что позволяет им самостоятельно регулировать сток для стран так называемого низовья, то есть, для остальных трех соседних государств. В советское время страны действовали по принципу кооперации – пока одни воду зимой запасали, чтобы затем летом направить ее вниз по течению, и как следствие, оставались на зимний период без электроэнергии, другие в это время снабжали республики верховья энергоресурсами. В постсоветское время система взаимовыручки работать перестала, и пятерка государств стала решать водный вопрос по-своему, как правило, изолированно от других и с ущемлением прав друг друга.
К примеру, Узбекистан, который живет во многом за счет хлопковой отрасли и который напрямую зависит от наличия и достаточности воды, уже приступил к возведению десятков резервуаров в попытке подготовиться к возможному водному кризису в регионе. Туркменистан в силу своей традиционной закрытости старается дистанцироваться от участия в публичных дискуссиях. Впрочем, там также строят накопительные резервуары, а еще улучшают ирригационную инфраструктуру, чего, кстати, в Узбекистане делать пока не намерены. Казахстан же, хоть и зависит от ресурсов бассейна Сырдарьи, как и его соседи, занимает обособленную позицию. В этой стране водные артерии стараются не просто сохранить, но и восстановить, что выгодно отличает Казахстан от политики остальных стран региона.
Но, как показывает практика, разобщенность в столь важном аспекте региональной политики не дает нужных всем результатов. При этом, понять страны несложно – у каждой из республик свои национальные интересы, а весь Центральноазиатский регион так или иначе соткан из отличий и противоречий, а потому конфликтный потенциал достаточно серьезный. Но не сказать о том, что сотрудничество и прогресс в решении водного вопроса все же есть, будет неверным. Все пять стран уже много лет предпринимают попытки решить ситуацию с выгодой для всех. Тем более, что перед регионом встает и другая, не менее важная, общая проблема — угроза нехватки воды из-за стремительного таяния ледников в горах Центральной Азии.
Многие международные эксперты называют ее грядущей катастрофой, причем не только стран Центрально-Азиатского региона, но и всего мира. Впрочем, в большинстве своем люди пока все же отмахиваются от этой нарастающей угрозы, идущей с гор Тянь-Шаня, но, по мнению аналитиков, этот вопрос касается абсолютно всех, ведь он носит уже более глобальный в планетарном срезе характер. И именно эта проблема, как отмечают эксперты-экологи, и может сыграть ключевую роль в возникновении водного кризиса в Центральной Азии. Причем, в среднесрочной перспективе прогнозируется увеличение притока воды в реках, а вот в долгосрочной вполне возможно сильное сокращение полноводности рек.
Но это все пока в перспективе и не так сильно волнует государства региона. Гораздо больше обострений вызывает строительство Рогунской и Камбаратинской гидроэлектростанций. Их даже нарекли «стройками века». Камбаратинская ГЭС должна стать самой мощной в Кыргызстане, она же позволит поставлять кыргызскую электроэнергию на экспорт. Проект Рогунской ГЭС куда более масштабный – ее мощность запланирована на уровне 3600 МВт, однако, денег на возведение исторических ГЭС нет ни у той, ни у другой стороны.
Вот и получается, что эффективного решения водного вопроса Центрально-Азиатского региона по-прежнему нет. При этом формально потребление воды регулируется Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссией Центральной Азии, действующей с 1992 года. Комиссия действует довольно активно и успешно, но ее функционирования крайне мало.
Использование трансграничных рек – проблема региональная и решать ее пятерке Центрально-Азиатских стран нужно сообща, максимально открыто друг для друга. Необходим прочный союзнический инструмент, диалог действительно крепких партнеров и сильная политическая воля руководителей государств идти навстречу друг другу. Нужно четкое понимание того факта, что многие экологические проблемы, существующие в регионе, могут быть решены только при сотрудничестве Центрально-Азиатских стран. Причем, решены гораздо эффективней, чем в одиночку, и с куда меньшими затратами. Сообща можно решить даже такие запущенные проблемы, как экологическая катастрофа в бассейне Аральского моря, спасать и восстанавливать которое обязались все республики Центральной Азии.
Особую роль в преодолении последствий Аральского кризиса играет Международный фонд спасения Арала, созданный Центрально-Азиатскими странами в 1993 году. Он работает при активном участии и поддержке различных Программ ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО, мировых банковских институтов, а также правительств стран-доноров. В 2017 году трехлетнее председательство в МФСА перешло к Туркменистану, который на уровне МИДа отметил необходимость формирования странами региона единой стратегии по вопросам сохранения и использования водных ресурсов.
Очевидно, что у отдельных игроков региона есть полное понимание необходимости принятия партнерских решений в этом наболевшем вопросе. Осталось дело лишь за общим консенсусом и выработкой пакета согласованных мер, которые способны будут изменить и общую атмосферу соперничества и разрозненности в регионе, и в целом, укрепить позиции стран Центральной Азии в мировом контексте.
Алексей Баранов
