— Джамолиддин, Вы «свежая» фигура в таджикском правительстве и самый молодой чиновник столь высокого ранга в истории Таджикистана. Может, сперва начнем с вашего представления нашей аудитории?…
— Согласен. Родился я в 1977 году в Дангаринском районе. Мой отец — Камол Нуралиев — более 30 лет проработал в сфере строительства – от простого инженера до руководителя ПМК.
В прошлом году он был назначен первым заместителем министра мелиорации и водного хозяйства страны, где трудится по сей день. Мама — домохозяйка.
В 1984 году я поступил в местную 56-ю школу, учился успешно. В 9-м классе перевелся в школу №2, так как хотел изучать английский язык, а в первой школе преподавали немецкий язык.
В 1994 году поступил на отделение международных экономических отношений в Коммерческий университет в Душанбе, который в 1999 году окончил с отличием. Сразу же после окончания поступил в аспирантуру при этом же ВУЗе.
Тема избранной диссертации: «Управление внешнеэкономической деятельностью на уровне государства». Одновременно по просьбе своих родителей, желавших, чтобы у меня было два высших образования, поступил в РТСУ, где проучился до 5 курса.
Одновременно устроился на работу в Национальный банк страны экономистом в Департамент оценки и методологии.
В 2000 году меня делегировали в Вашингтон (США) представлять интересы Таджикистана в Бреттонвудских институтах [МВФ, ВБ и другие – от ред.]. В 2001-2004 годах я работал советником в Группе Всемирного банка, а затем, начиная с августа 2004 года, по ротации — советником в МВФ.
Когда я прибыл в Америку передо мной стоял выбор – либо пытаться продолжать научную работу в отечественной аспирантуре, что было весьма проблематично, либо получить с нуля западное образование. Выбор пал на второе.
В 2004 году я подал документы в Университет штата Мэриленд [рядом с Вашингтоном – от ред.], один из самых престижных ВУЗов Запада, и, пройдя весь курс обучения, добился звания магистр делового администрирования (MBA).
Честно говоря, вошел в азарт, и поставил перед собой цель – получить «их» образование по максимуму. Процесс так увлек, что незаметно для себя получил второй диплом там же в Мэриленде, магистра по финансовому управлению.
В прошлом году добился третьего диплома – специалиста по финансовому менеджменту. Все дипломы и сертификаты находятся здесь у меня за спиной на стене [с гордостью демонстрирует].
В январе 2007 года по ротации я вновь перешел советником в ВБ, потом был отпуск, возвращение в Таджикистан, где меня неожиданно пригласили на должность зам. министра финансов республики.
— Что для Вас престижнее – должность зам. министра в Таджикистане или советника при том же МВФ?
— Высокие титулы для меня ничего не значат. Я искренне это говорю. Для меня важен мой вклад в то или иное дело, что-то сделать полезное для страны и народа.
Когда я был советником в международных финансовых институтах, старался достичь поставленной передо мной миссии, и думаю, успешно справлялся.
Сейчас же началась государственная работа, очень высокая ответственность. И здесь буду стараться выкладываться по максимуму, по-другому не умею.
— А как пригласили в Минфин? Просто взяли за руку, повели и посадили в кресло?
— Нет, конечно. Я находился в отпуске дома, вдруг раздался звонок, супруга сообщила, что меня немедленно вызывают в аппарат президента. Я сперва подумал, что это что-то связано с вопросом сотрудничества с ВБ или МВФ или внешнего долга и необходимости координации с МВФ и т.п.
На месте меня провели в приемную президента страны, там уже были министр финансов, госсоветник по кадровой политике и другие лица.
Нас принял президент Эмомали Рахмон, который стал расспрашивать меня о моей деятельности в США, в том числе спросил, почему я не завершил аспирантуру в Душанбе. Я объяснил, что хотел познать и западный опыт в том числе.
После этого глава государства заявил, что правительство решило доверить мне пост заместителя министра финансов, отозвав с прежней позиции.
Я согласился, но прежде, чем была поставлена точка в вопросе моего назначения, произошло неординарное для меня действие…
Перед уходом президент достал представил большой зеленый том Корана и, подозвав меня, попросил дать клятву на священной книге, что я буду работать только во благо таджикского народа, не используя служебные полномочия в корыстных целях.
Я в свою очередь ответил, что искренне готов служить государству и народу, и, хотя являюсь истинным мусульманином, прошу верить мне как человеку, а не обещаниям, данным перед священной книгой.
Его Превосходительство, уважаемый Президент все же был непреклонен, и я выполнил его просьбу.
Президент Э. Рахмон сообщил, что на новой должности правительство ставит передо мной множество задач и главная из них – внедрить в республике международные стандарты финансовой отчетности (МФСО) и чтобы за шесть месяцев были показаны первые результаты.
— Разве работа над внедрением МФСО до этого уже не велась?
— Да, эта работа была начата еще в 2002 году совместно с представительством USAID, но до 2005 года ее результаты, скажем так, были ограниченными.
В 2004 году был одобрен новый план счетов, были также утверждены этапы внедрения МФСО в стране. К сожалению, реализовать это не удалось, в том числе по вполне объективным причинам.
В частности произошла задержка утверждения проекта МФСО в соответствующем международном Комитете в Лондоне, отсутствовал русский вариант, сказалась также слабая институциональная база, отсутствие действенной стратегии по внедрению МФСО.
Благодаря поддержке министра финансов уважаемого С. Наджмуддинова, мы смогли активизировать эту работу, начали переговоры с Лондоном, другими МФИ.
В октябре 2007 года оттуда был получен официальный русский перевод МФСО, и сразу после этого мы утвердили рабочую группу по разработке методологии, был создан методический Совет по внедрению МФСО, председателем которого являюсь я сам.
Мы открыли веб-сайт – www.minfin.tj, на котором вывешены все методические рекомендации, теперь это все доступно широким слоям населения.
Мы уже начали получать комментарии от бухгалтеров и ученых, представителей ВУЗов, ведем переписку с экспертами на форуме сайта. Все это является примером транспарентности данного процесса.
Разработан и утвержден проект первого МФСО для Таджикистана (IFRS-1), ждем его оформления.
Есть реальные результаты за первые четыре месяца своей работы, и надеюсь, ожидания правительства в моем отношении оправдываются. От себя хочу отметить, что внедрение МФСО очень важно для Таджикистана в плане повышения бухгалтерской прозрачности, ответственности.
МФСО позволяет повысить кредит международного доверия к национальной экономике, ведет к повышению уровня инвестиций. Соответственно это усиливает прозрачность фискальной системы, сказываясь на всей экономике.
В тоже время внедрение МФСО — это очень сложная бухгалтерская реформа. Для наглядности могу привести в качестве примера Казахстан и Кыргызстан, где над этим вопросом работают уже 12 лет, получая многомиллионную финансовую поддержку Всемирного банка и Евросоюза.
Мы же пока используем только собственные ресурсы, и уже в этом году планируем ввести 32 стандарта МФСО. Пользуясь случаем, приглашаю донорские организации поддержать нас в этих усилиях.
— Перед приходом к вам мне сказали, что Вы курируете вопрос управления внешним долгом…
— Да, это еще одна задача, которая мне поручена — разработка Стратегии управления госдолгом. С 1994 года, когда наше государство стало занимать, у нас скопилось много долгов. В 2000 году показатель госдолга превысил уровень 100% к ВВП.
В должности советника МВФ я участвовал в процессе обсуждения нашей программы в МВФ на совете директоров с нашим исполнительным директором.
В итоге активных переговоров с российской стороной произошла реструктуризация наших долгов перед РФ, что в итоге вылилось в списание долга взамен передачи в собственность России стратегического объекта «Окно» в Нуреке.
Это привело к уменьшению госдолга с уровня 85% к ВВП в 2004 году до 40% от ВВП в 2006 году. Списание долга в 99 млн. долларов со стороны МВФ позволили уменьшить его до стабильного уровня 31% к ВВП.
Во многом снижение уровня госдолга заслуга нашего правительства, эффективно управлявшему внешним долгом и следовавшему рекомендациям МВФ в рамках программы PRGF.
Тогда перед нашим правительством были поставлены определенные критерии и условия, в частности не привлекать коммерческих кредитов, чтобы не увеличивать бремя внешнего долга…
Работая в МФИ, я получил много полезного опыта и профессиональных советов, которые сегодня применяю в своей работе в Таджикистане. В частности, я предложил разработать новую амбициозную Стратегию управления госдолгом, в чем нашел понимание своего руководства.
Могу сказать, что на днях я ее закончил и в ближайшее время она будет представлена на рассмотрение правительства и международных финансовых институтов.
— Весь прошлый год представители МВФ критиковали таджикское правительство за использование китайских кредитов и новый рост уровня госдолга. Наша сторона проявила категорическое несогласие. Можете объективно объяснить кто прав?
— Сперва о том, что это за кредиты. В рамках сотрудничества внутри ШОС, Таджикистан получил от Китая три кредита на инфраструктурные проекты общей стоимостью 604 млн. долларов.
Деньги идут на строительство двух линий электропередач – «Лолазор-Хатлон» и «Север-Юг» и на реконструкцию автотрассы «Душанбе-Чанак». Кредиты достаточно выгодные, имеют пятилетний льготный период (без процентов), не менее 35% — это грант, а проценты выплат по обслуживанию в целом по долгу установлены в размере 2,65% в год.
В тоже время эти кредиты увеличили наш госдолг, составивший на конец 2007 года порядка 33% с учетом текущего уровня освоения.
МВФ выражает свои озабоченности и риск опасения, потому что оценивает ситуацию критериям оценки устойчивости государственного долга. Их оценка (DSA) использует пять ключевых критерий, согласно которому госдолг уровнем выше 30% к ВВП представляет риск.
Это имеет отношение и к нашей стране, принимая во внимание поведение экономики и ограниченность в отношении базы и потенциала экспорта.
Я как экономист тоже считаю, что независимо от льготного характера привлекаемых амбициозных кредитов, кредиты только с государственной гарантией несут риски.
С другой стороны такие государственные инвестиции имеют большое значение и позитивное воздействие на перспективы поддержки роста нашей экономики. Хотя, возможно, в этом вопросе было и не без ошибок.
Ошибка не китайской стороны, а нашей, так как прежде чем привлекать такие средства, необходимо было провести ТЭО объектов будущего строительства, чтобы выяснить экономические выгоды и их реальный срок окупаемости, рентабельность и механизмы устойчивости и управления проектами и т.п.
Правительство руководствовалось тем, и я тоже согласен, что данные проекты реально стратегически важны для всей экономики.
— И что теперь?
— Я вышел с предложением о разработке бизнес-плана внедрения платной системы на дороге Душанбе-Чанак. Уважаемый министр мне поддержал, и данный Бизнес-план находится на стадии разработки.
План предполагает выбор внешнего оператора проекта и создание специального Фонда по содержанию этой дороги.
Водители будут платить формальную плату на определенных постах, которая пойдет на содержание качества инфраструктуры этой важной дороги. Конечно, детали данного проекта еще предстоит согласовать с руководством и в правительстве.
Повторюсь, что корректность и устойчивость данного механизма подтверждены мировым опытом и деньги пойдут на достоянное содержание дороги, а не на обслуживание госдолга.
Это нужно для того, чтобы не повторять ошибку ряда африканских стран, получивших в свое время финансовую поддержку на развитие инфраструктуры, но потом не сумевших поддерживать ее должным образом.
В итоге полученные средства у них ушли как вода в песок, оставив взамен высокое бремя задолженности.
Что касается позиции МФИ по таким кредитам – они понимают и признают, что инвестиционную привлекательность страны одними административными и налоговыми реформами не поднять, необходимо развивать и физическую инфраструктуру.
Я считаю, что без наличия простых условий инфраструктуры: хороших дорог, коммуникации, постоянного доступа к электроэнергии и т.п., инвестор к нам спешить не станет…
При полученных китайских кредитах, внешний долг страны в среднесрочный период (до 2012 года) сильно не увеличится, при условии, что если рост объема ВВП будет составлять планируемые 7-8% в год.
Если быть точнее, то МВФ прогнозирует, что к 2012 году уровень нашего долга будет составлять 43% в чисто приведенной стоимости (NPV) к ВВП, мы же считаем, что он не превысит 40% NPV.
Таджикская экономика не диверсифицирована и потому уязвима к любым внешним шокам/рискам. Следовательно, нам необходимо держать стабильный уровень внешнего долга, в чем, собственно говоря, и должна помочь эффективная реализация вновь разработанной стратегии управления государственным долгом.
В рамках стратегии предполагается балансирование портфеля внешнего заимствования, точнее развитие рынка внутренних долговых заимствований. Минфином будут выпущены государственные ценные бумаги, которые будут реализовываться Национальному банку и коммерческим банкам страны.
Данный инструмент имеет важный вклад в расширении монетарной политики путем поддержки фискальной политики. Это еще один путь диверсификации инвестиционного портфеля.
В тоже время, постоянное увеличение инвестиций посредством госдолга придает неустойчивость, и мы неизбежно должны развивать благоприятный инвестиционный климат, в особенности для развития частного бизнеса.
Вот согласно последнему исследованию ВБ – Doing Business 2008, к сожалению, мы находимся на 153 месте среди 178 стран по затратам на открытие и управлению бизнесом, а та же Грузия – на 18 месте и это всего за год работы. Возникает вопрос – а почему мы не можем добиться такого же?
В этом отчете четко написано, что нам мешает и что необходимо сделать для улучшения ситуации. В частности упрощения процедуры регистрации и также налогов, внедрить принцип «единого окна», чтобы регистрировать фирму можно было всего за два часа.
Необходимо упрощать систему лицензирования, систему контроля и отчетности, приблизиться в этих вопросах к международным стандартам. И необходимо серьезно бороться с коррупцией и продолжит проведения структурных реформ.
— А что этому мешает? Почему бы не взять и ни начать серьезно бороться с коррупцией?
— Лично я считаю, что для этого все правительство должно быть привержено структурно-институциональным реформам. Многое делается в этом направлении, наши реформы дают ощутимые результаты и надо продолжать таким темпом.
Одновременно этот больной вопрос также зависит от этических норм поведения самих бизнесменов и предпринимателей.
Бороться с коррупцией нужно, в том числе и через повышение прозрачности ведения бизнеса. Также необходимо совершенствовать финансовый сектор и банковскую систему, улучшить деятельность судебной системы.
Нужны серьезные структурные реформы, без них экономики страны и привлечения прямых инвестиции не поднять. Также необходимо заняться диверсификацией источников ВВП, чтобы доходы не ограничивались только экспортом традиционных продуктов — хлопка, алюминия и получением денежных и переводов.
Денежные переводы – а это на сегодня порядка 1,5 млрд. долларов в год или до 40% от ВВП должны идти, в том числе в инвестиции, а не только на потребление.
Мы должны предпринять все усилия, чтобы банковский сектор развивался более бурно. Коммерческие банки должны предлагать различные инструменты капиталовложения своим клиентам и первичный рынок казначейских бумаг должен будет помочь этому.
— Весь прошлый год известные экономисты нас «пугали» дефолтом, связывая его возможное наступление, в том числе с большим потоком долларов в страну посредством денежных переводов. Вы предстоящий дефолт подтверждаете?
— Дефолта не будет. Поступающие денежные переводы в большей степени автоматически финансируют импорт товаров и услуг.
Деньги как приходят, так и уходят. Например, по имеющимся у меня данным, около 700 млн. долларов были переведены в 2007 году обратно за рубеж.
Дефолт из-за переводов невозможен. Но сама тема мигрантских доходов представляет большой интерес, причем во всем мире и достаточно активно обсуждается: все страны не прочь «приручить» такие потенциальные инвестиции.
На мой взгляд, есть три этапа в экономической миграции. Первый — это выживание. Мигрант посылает ограниченные средства на родину, которые направляются на поддержание семьи, приобретение продуктов первой необходимости, одежды. У каждого мигранта этот период длится по-разному.
На втором этапе – идет приобретение предметов роскоши. Мигрант уже может позволить себе приобрести мобильники, аудиовидео технику, дорогую одежду, авто…
Наконец, наступает момент, когда у него образовываются накопления, сверхдоходы, когда он начинает задумываться об их вложении с выгодой для себя – приобретает недвижимость, дает в заем, приобретает акции или ценные бумаги, вкладывает в банки…
Пока трудно сказать, когда у наших мигрантов наступит третий этап, но к нему надо готовиться.
При этом отмечу, что хотя дефолт нам не грозит, тем не менее, в сфере миграции возможны риски. Например, постепенно объем транзакций [денежных переводов] может быть снижен.
На это могут влиять и внешние факторы – изменение трудового законодательства страны-реципиента миграции или иное. Хорошо, что наша рабочая сила конкурентоспособна на мировом рынке, но более эффективно продолжать создавать рабочие места внутри страны.
Нужно развивать производство, причем такое, чтобы наша продукция пользовалась большим спросом на мировом рынке по своим уникальным качествам и сравнительным преимуществам, а не за счет ее дешевизны после девальвации национальной валюты, когда товар стоит всего один цент.
ДОСЬЕ «ФК»
НУРАЛИЕВ ДЖАМОЛИДДИН КАМОЛОВИЧ родился 10 октября 1977 года в Дангаринском районе Таджикистана. Окончил местную школу №2.
В 1994 году поступил на отделение МЭО в Государственный коммерческий университет Таджикистана в Душанбе, который окончил с отличием в 1999 году.
1999-2001 годы – экономист в Департаменте оценки и методологии Национального банка РТ
2001-2004 годы – советник Исполнительного директора Группы Всемирного банка. Представлял Таджикистан в офисе директора от Швейцарии, принимал участие в совещаниях Совета исполнительных директоров.
В составе рабочей группы совместно с правительством РТ координировал работу над Документом о стратегии сокращения бедности.
Лично координировал процесс вступления Таджикистана в Многостороннее агентство по инвестиционным гарантиям (МИГА).
2004-2007 годы – советник Исполнительного директора Международного валютного фонда.
Представлял правительство Таджикистана и разрабатывал рекомендации для исполнительного директора от Швейцарии, принимал участие в совещаниях Совета директоров.
Январь 2007 года – по август 2007 года — советник Исполнительного директора ВБ.
В сентябре 2007 года указом президента страны был назначен заместителем министра финансов РТ.
Знает таджикский, русский и английский языки. Женат, имеет четырех детей.
