Переведено с использщованием AI
Не так давно президент Узбекистана Ислам
Каримов сделал заявление, которое многие сочли сенсационным. «Водные ресурсы
могут завтра стать проблемой, вокруг которой будут обостряться отношения. И не
только в нашем регионе. Всё может усугубиться настолько, что это может вызвать
серьёзное не просто противостояние, а даже войны».
У узбекского президента, несомненно,
есть основания для опасений. Тревожный знак — учащающиеся стычки между
пограничниками Узбекистана, Таджикистана и Киргизии. Толкуют о возможности
военного столкновения между странами Центральной Азии западные аналитики.
Президент Международной кризисной группы Луиза Арбор, опубликовавшая в декабре
2011 года в Foreign Policy свой прогноз «10 войн 2012 года», войной №6 назвала
прогнозируемое вооружённое столкновение в Центральной Азии. Наиболее уязвимыми
она считает Таджикистан, Узбекистан и Киргизию, а самым опасным — конфликт по
поводу распределения водных ресурсов. Центром тугого узла проблем в этом
треугольнике служит разделенная между тремя новыми независимыми государствами —
Таджикистаном, Узбекистаном и Киргизией — Ферганская долина.
Не последнюю роль в создании напряженности
играют пограничные проблемы, возникающие из-за незаконного пересечения
государственной границы, к которой люди, живущие здесь, не привыкли и за 20 лет
(и вряд ли когда привыкнут, ведь для них это, как и для поколений их предков, –
единое пространство жизни). Беспокоит проблема анклавов. Наиболее крупными
являются узбекские анклавы Сох и Шахимардан с населением 40-50 тыс. человек,
окруженные территорией Киргизии. В Узбекистане находится входящее в состав
Киргизии село Барак с населением около 600 чел. А в Киргизии есть таджикский
анклав Ворух, где проживает более 20 тыс. человек, в большинстве своём —
таджики.
В советское время границы союзных республик Средней Азии, можно было
пересекать свободно. Теперь жители анклавов ощущают себя на положении
осаждённых.
И
самая острая проблема на сегодня — конфликт Узбекистана на «два фронта»: с
Таджикистаном из-за строительства Рогунской ГЭС на реке Вахш, которая, сливаясь
с Пянджем, превращается в Амударью, и с Кыргызстаном — из-за возведения на реке
Нарын (протекает по территории Киргизии и Узбекистана, образуя при слиянии с
Карадарьёй Сырдарью) Камбаратинских ГЭС (ГЭС-1 и ГЭС-2).
Об Узбекистане надо сказать особо. Это
государство имеет самое многочисленное и наиболее однородное население в
Центральной Азии (25 млн. чел.) и самый высокий уровень исламизации. З.
Бжезинский, размышляя о возможностях геостратегического овладения Соединёнными
Штатами постсоветской Евразией, писал в «Великой шахматной доске»: «Узбекистан
фактически является главным кандидатом на роль регионального лидера в Средней
Азии. У страны есть история, чувство самоидентификации, вполне обоснованная
концепция региональной безопасности. Именно Узбекистан является важнейшей
страной этого региона».
В
отличие от большинства стран Центральной Азии, политическая элита Узбекистана
имеет собственный геополитический проект, считая своё новое государство
преемником империи Тамерлана (1336–1404), столица которой Самарканд был
когда-то центром великой цивилизации. Представление о «естественном»
преобладании узбеков в Центральной Азии — одно из характерных черт мышления
политического класса Узбекистана. Президент Ислам Каримов не может игнорировать
эти настроения в узбекской элите — это опасно для его власти.
За годы независимости Узбекистан заявил о себе
как о государстве, проводящем особую линию в СНГ, подтверждением чему стало
многолетнее игнорирование Ташкентом Межпарламентской ассамблеи, Таможенного
союза, совместных оборонных проектов, приостановка членства Узбекистана в ОДКБ,
а также резкое неприятие идеи и практики российско-белорусского союза. На
протяжении ряда лет Узбекистан крепил партнерские отношения с НАТО, искал
маршруты экспорта углеводородов «в обход России», входил в объединение ГУУАМ…
З.Бжезинский, поощряя это направление политики
Ташкента, указывал: «Узбекистан и США имеют схожие позиции в области укрепления
региональной безопасности. Наши позиции также сходятся в том, что Центральная
Азия не должна быть под влиянием какой-либо колониальной державы». В 90-е годы
Москва в какой-то степени сама подыграла такому ходу мысли. Демонстрируя
незаинтересованность в развитии взаимовыгодного экономического и иного
сотрудничества с Узбекистаном, российское руководство при Ельцине довело дело
до того, что основные ниши внутреннего узбекистанского рынка оказались заняты
американским, европейским и восточноазиатским капиталом. Американский капитал
преобладал в нефтегазовой и золотодобывающей отраслях, на рынке мобильной связи
и телеуслуг, турецкий — в легкой промышленности, германский и южнокорейский — в
банковском деле и автомобилестроении.
Однако надежды Ташкента на стратегический
альянс с Соединёнными Штатами не оправдались. События в Андижане в мае 2005 г.
и отношение к этим событиям официального Вашингтона заставили Ислама Каримова
многое переосмыслить. Принятые тогда президентом Узбекистана решения были
хорошо просчитанными и политически точными. Узбекистан вышел из ГУУАМ, попросил
(и получил) статус наблюдателя в ШОС, ввёл ограничения на полеты самолетов ВВС
США над территорией страны, поставил вопрос об ограничении срока пребывания
американских военной базы в Карши-Ханабаде. Затем были закрыты прозападные НПО,
установлен контроль над некоторыми бизнес-структурами, действующими в
Узбекистане…
Сейчас нет нужды анализировать обстоятельства
последовавшего разворота Ташкента в противоположную сторону, достаточно
сказать, что разворот этот произошёл, и красноречиво свидетельствуют об этом,
хотя официально и опровергаемые, но не прекращающиеся слухи о строительстве на
территории Узбекистана крупнейшей военной базы США (её решили назвать «Центром
оперативного реагирования»). Вероятно, предоставляя часть территории страны под
объекты американской военной инфраструктуры, Ташкент надеется усилить этим
позиции в отношениях с соседями в спорах по поводу «водной проблемы». Хотя,
может быть, такого расчёта у узбекского руководства и нет – ведь уроки
Андижана-2005 из памяти ещё не изгладились.
Россия тем временем укрепляет свои позиции в
соседних с Узбекистаном Кыргызстане и Таджикистане. 20 сентября, в ходе
официального визита президента РФ Владимира Путина в Бишкек, будет подписано
соглашение о статусе и условиях пребывания объединенной российской военной базы
на территории Киргизской Республики, в Оше. Достигнута договоренность о том,
что 201-я российская военная база в Таджикистане (это крупнейшая военная база
за пределами России и одно из самых мощных военных объектов в Центральной Азии)
останется на территории этой республики ещё на 20-30 лет.
20 сентября, во время пребывания В.Путина в
Бишкеке, Киргизия и Россия подпишут, помимо соглашения о российской военной
базе в Оше, важное соглашение о строительстве и эксплуатации Камбаратинской
ГЭС-1 (с участием Интер РАО ЕЭС») и Верхне-Нарынского каскада (с участием
«РусГидро»). Тем самым электрогенерация Киргизии и Таджикистана будет
консолидирована, что, по мнению некоторых наблюдателей, скорее всего, ляжет в
основу присоединения Киргизии к Таможенному союзу России, Белоруссии и
Казахстана…
В
дальнейшем любое решение, снимающее напряжение в «конфликтном треугольнике»
Узбекистан – Киргизия – Таджикистан по поводу распределения водных ресурсов,
может лежать только в плоскости переговоров. Важнейшее условие их успеха —
соблюдение государствами региона Соглашения между Республикой Казахстан,
Республикой Кыргызстан, Республикой Узбекистан, Республикой Таджикистан и
Туркменистаном о сотрудничестве в сфере совместного управления использованием и
охраной водных ресурсов межгосударственных источников (Алматы, 18 февраля 1992
г.), а также Конвенций ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и
международных озер от 17 марта 1992 года (Хельсинки) и о праве несудоходных
видов использования международных водотоков от 21 мая 1997 года (Нью-Йорк).
Источник
Фонд Стратегической Культуры (fondsk.ru)
