Avesta.Tj | 09.06.2016 | Известие о смерти первого президента
Таджикистана Каххора Махкамова стало самой обсуждаемой темой, в том числе в
социальных сетях.
Люди вспоминают о нем, как о выдающемся политике, трезвомыслящем,
мужественном и дальновидном человеке.
Каххор Махкамович Махкамов не был человеком публичным, не любил общаться с
прессой, прежде всего из-за присущей ему скромности.
В мае 2014 года «Авеста” опубликовала материал о встрече Каххора Махкамова
с представителями гражданского общества в рамках проекта «Диалог цивилизаций”
профессора Иброхима Усмонова.
Вот как описывалась та встреча:
Каххор Махкамов, первый президент Таджикистана, провел накануне встречу с
представителями гражданского общества в рамках проекта «Диалога цивилизаций»
профессора Иброхим Усмонова.
К. Махмкамов
поделился своим взглядом о февральских событиях 1990 года, ГКЧП, Рогунской ГЭС,
законе о языке, местничестве, украинских событиях.
В начале диалога первый президент
республики честно признался, что «плохо» говорит на родном таджикском языке, и
попросил простить его за это.
«Я и раньше говорил
об этом, говорю и сейчас. Не стыдите меня за то, что я плохо говорю на родном
языке. Этому есть причины. Я учился в школе, техникуме и институте на русском»,
— отметил Махкамов.
Он поделился
своей точкой зрения относительно событий февраля 1990 года, обвинив в них
бездеятельность спецслужб того времени. «До самого последнего момента органы
безопасности не докладывали мне, что готовится. Никто не стрелял в толпу, и не
было такого приказа, пока, кто-то из толпы не бросил в мою сторону галошу.
Милиционеры среагировали на это, но стреляли они в воздух, чтобы остановить
разгорячившуюся толпу. Люди тогда гибли на постах. По-прошествии года стало
известно, кто стоит за этими событиями. Штаб-квартира организаторов находилась
на территории одной из автобаз в Ленинском районе (сейчас район Рудаки)», —
отметил Махкамов.
По его словам, после провала ГКЧП
состоялась внеочередная сессия, которая продолжалась три дня. «Депутаты
потребовали мою отставку. Даже коммунисты хотели, чтобы я ушел. Я взял свою
папку и вышел из зала, но перед этим сказал, что придет время, и они пожалеют о
своем решении», — рассказал Махкамов.
Участники встречи спросили
Махкамова, почему в период, когда он был у власти, имело значение слово
«отставка», а сейчас этого нет, на что Махкамов ответил: «Лучше задайте этот
вопрос действующему президенту».
Говоря о Рогунском проекте, он
отметил, что этот проект разрабатывался 10 лет, и в этом участвовали 47
институтов Советского Союза. «Сейчас некоторые утверждают, что реализация проекта
представляет опасность. В 1980 году смета строительства Рогунской ГЭС и городка
составляла 1 миллиард 347 миллионов советских рублей. Работа велась вплоть до
1989 года. В 1989 году ко мне зашел директор строительства, который заявил, что
работать не дают. Я слышал, что появились люди, которые выступают против
Рогуна. Я приказал собрать их. Пришел к ним. Оказалось, некоторые наши поэты
построили библиотеки, которые находятся в зоне затопления. В конечном итоге они
предложили построить плотину такой высоты, чтобы не затопить библиотеки. Но
работать нам не дали, хотя первый агрегат уже был готов», — отметил Махкамов.
Далее он рассказал о своей семье.
«Нас было шестеро братьев. Некоторые, так называемые «друзья» моих братьев
советовали, чтобы они продвигались по «карьерной лестнице». Мне передавали все
это. Я звонил, и просил не поддаваться, и работать на своих местах. Вы, пока не
способны работать на более высоких постах. Пока я на этой должности не
надейтесь, что я буду помогать вам «расти», — говорил я своим братьям.
«Что касается придания
таджикскому языку статуса государственного в тот период, я выступил против
этого, потому, что русскоязычных было много, особенно специалистов, которые
могли бы просто уехать из страны. Ученые настаивали на этом, на что я им
отвечал: если русские уйдут, кто будет поднимать промышленность».
В конце диалога первый президент
Таджикистана, 82-летний Каххор Махкамов сказал следующее: «За всю свою жизнь я
ни сделал ничего плохого никому. Всех уважал, и все уважали меня. Будьте
здоровы, и прошу вас, не искажайте мои высказывания».
