Переведено с использщованием AI
Avesta.Tj | 15.04.2015 | Ситуация
на Украине достаточно сложная. Чтобы давать оценки и рекомендации, одной
эрудиции здесь недостаточно и тем более из Таджикистана.
События на Украине не могут не
волновать жителей Таджикистана. Они сами пережили гражданскую войну, на
собственном опыте знают, какими бедами она оборачивается для страны и её
населения. Поэтому, они всячески желали, чтобы состоявшиеся 11-12-февраля с.г.
в Минске встреча и консультации в верхах «нормандской четвёрки» не закончились
безрезультатно.
В позитивном исходе минской
встречи в верхах в Таджикистане были заинтересованы и в сугубо прагматичных
целях. В своё время, республика подписала с целым рядом промышленных
предприятий Украины соглашения о размещении на них заказов на производство оборудования,
необходимого для реализации её стратегических проектов в многих отраслях
национальной экономики, особенно в сфере гидроэнергетики. Большинство этих
предприятий находятся в восточных и юго-восточных регионах Украины. Неспокойная
ситуация в стране и война на её юго-востоке может иметь негативные последствия
для реализации экономических проектов в Таджикистане.
Надежды граждан Таджикистана на
то, что итоги переговоров позволят, если и не остановить полностью
кровопролитие на юго-востоке Украины, то хотя бы снизить интенсивность
боестолкновений, во многом оправдались. В ходе консультаций-переговоров канцлер
Германии Ангела Меркель, президент Франции Франсуа Олланд и президент России Владимир
Путин, полагавшие, исходя, естественно, из национальных интересов своих стран,
что боевые действия на юго — востоке Украины следует остановить, сумели убедить
четвёртого участника минской встречи – украинского президента Петра Порошенко,
на сделанные ими предложения о прекращении огня. По результатам
консультаций-переговоров был подписан документ — «Комплекс мер по выполнению
Минских соглашений», сразу же окрещенный СМИ как «Минские соглашения-2». К сегодняшнему
дню, прекращение огня более или менее соблюдается, стороны конфликты отвели
тяжёлое вооружение от линии соприкосновения. Минским соглашениям-12 решением
Совета Безопасности придан статус международного документа.
Каким вы видите будущее Украины из Таджикистана?
Вклад Центральной Азии не только
в успешном завершении встречи в верхах, но и в том, что она вообще состоялась,
был значительным. Следует подчеркнуть, что начало реальному движению к Минску-2
было положено в ходе состоявшегося 5-6 декабря прошлого года государственного
визита Франсуа Олланда в Казахстан и его переговоров с президентом Нурсултаном
Назарбаевым. Из официальных сообщений о визите и текста совместной
пресс-конференции лидеров двух стран, размещенных на официальном сайте Президента
Республики Казахстан, следует, что украинский вопрос был в центре внимания
сторон. Создаётся впечатление, что для президента Франции главным в ходе визита
было прозондировать в беседах со своим казахским коллегой возможности по выходу
из той ситуации с Украиной, которая стала для неё и её европейских партнёров
настоящей головной болью. Во многом, благодаря действиям самих правящих кругов
стран Евросоюза.
Было очевидно, что европейцы
могут найти выход из украинского тупика лишь на пути налаживания не видимости,
а реального диалога с Россией и её президентом. Сложность для Олланда и его
европейских партнёров заключалась в том, что президент Путин дал им понять — если
у них не будет реального намерения вести рациональный разговор о путях выхода
из украинского кризиса, то и особого смысла встречаться с ними по данному
вопросу нет. По сути дела, встреча с Нурсултаном Назарбаевым нужна была Олланду
для того, чтобы предложить ему стать посредником между европейскими лидерами и
Владимиром Путинным. Государственный визит стал удобной возможностью сделать
такое предложение.
Из чего исходил Франсуа Олланд, делая
своё предложение Нурсултану Назарбаеву, естественно, не в лоб.. Все, в том
числе и в Европе, хорошо помнят мюнхенскую 2007 г. речь российского
президента и пассаж из этой речи о том, что после смерти Махатмы Ганди не
осталось тех, с кем можно было бы поговорить. Президент Назарбаев пользуется в
мире большим авторитетом и имеет репутацию взвешенного, рационального, прагматичного
и, что особенно важно, способного найти со всеми общий язык политика. Ещё
большим уважением и авторитетом он пользуется на постсоветском пространстве.
Ровно по тем же самым причинам, а также ввиду несомненных успехов Казахстана в
своём постсоветском развитии и своего последовательного евроазийства. Как
представляется, принимая во внимание все названные обстоятельства, французы и
стоящие за ними другие европейцы были уверены — посредничество не кого либо
другого, а именно казахского президента будет должным образом воспринято его
российским коллегой.
Понятно, что такой серьёзны
политик с большим международным реноме, как Нурсултан Назарбаев, мог взять на
себя посредничество между европейскими лидерами и президентом Владимиром
Путиниым лишь на своих условиях. Условия же его были таковы – чётко
обозначенное действительное намерение европейцев найти точки соприкосновения с
российской стороной, готовность к нахождению компромиссов, признание
многослойности конфликта на и вокруг Украины, понимание того, что «…жестко
загонять друг друга в угол – не самый лучший вариант»
Франсуа Олланд принял условия Нурсултана
Назарбаева. Свидетельствует тому стали его слова о том, что о том, что решения
для выхода из украинского тупика «…должны вписываться в рамки Минского
протокола, т.е. в принципы территориальной целостности, прекращения огня и
децентрализации восточных регионов Украины» (там же). Это ровно то, на чём
настаивает российский президент.
Об этом же свидетельствует ещё
одно важное заявление Олланда. Говоря о развитии европейско-казахских отношений,
он особенно подчеркнул, что «Казахстан совершенно не должен отказываться от
Евразийского экономического союза, который начнет работу в 2015 году».
Одновременно он заявил «…я всячески поддерживаю Президента Казахстана во всех
его начинаниях по развитию страны и его отношениях с европейскими партнерами»(там
же). По сути дела, Франсуа Олланд и его устами партнёры Франции по Евросоюзу
отошли, по крайней мере, на словах, от позиции «или. или». Позиции, которой они
жестко придерживались прежде в украинском вопросе и которую вполне можно
считать и их вкладом в развитие процессов, приведших к Евромайдану, а затем и к
утрате Украиной территориальной целостности и гражданской войне на юго-востоке
страны.
Убедившись в достаточной
настроенности европейцев к содержательному диалогу с российским президентом, 5
декабря Нурсултан Назарбаев позвонил Владимиру Путину. В соответствии с
информацией, размещённой на официальном сайте Президента Республики Казахстан, главы
двух государств не только обсудили вопросы, связанные с развитием
казахскоо-российского сотрудничества, но и «обменялись мнениями касательно
урегулирования кризисной ситуации, сложившейся в Украине». Дальнейшие события
показали, что посредническая миссия Нурсултан Назарбаева оказалась
результативной. 6 декабря, возвращаясь на родину, Франсуа Олланд сделал
остановку в московском аэропорту Внуково, где и состоялась его встреча с Владимиром
Путиным.
В последующем, президент
Нурсултан Назарбаев еще не раз подключался к процессу выхода «нормандской
четвёрки» на Минские соглашения -2. В частности он имел телефонные разговоры с
Франсуа Олландом, Ангелой Меркель, Владимиром Путиным, Петром Порошенко и
Александром Лукашенко. О своей вовлечённости в процесс разрешения украинских
проблем и в ходе недавней встрече с Александром Лукашенко в Астане.
Многие считают, что за Украиной как за государством не видят большого
будущего. Даже Советский Союз, в котором вертикаль власти была жестче, а
система безопасности была намного мощнее, чем в современном украинском
государстве, развалился. Потому что он был колоссом на глиняных ногах и домом,
построенным на песке.
Минскими соглашениями-2 было
определено, что реализация достигнутых договорённостей начнётся в полночь с 14
на 15 февраля. Она наступила, но боестолкновения противоборствующих сторон не
прекратились. Особенно интенсивными они были в районе Дебальцевского «котла».
Лишь после его ликвидации общее военное напряжение стало понемногу спадать.
Можно было изначально
предположить, что наступление времени «Ч», не приведёт к немедленному и
повсеместному прекращению огня и скрупулёзному выполнению всех положений
Минских соглашений-2. И не только потому, что он несовершенен. (см. «Минские
соглашения-2: слабые места».
Противостояние на юго-востоке Украины,
в том числе и в форме вооружённого конфликта, имело и продолжает иметь внутреннюю
и внешнюю составляющие. Внутренняя составляющая представляет собою ни что иное,
как межэтническое противостояние между действующими радикально
украиноцентричными властями страны и её русскоцентричными юго-восточными
областями. Последние также отличаются большим радикализмом. Но радикализм
юго-востока по своему характеру всё же вторичен, ибо является пропорциональной
реакцией на радикализм сил, взявших на Евромайдане власть в стране.
Как вы считаете, то, что произошло в Крыму, – это чудо?
На Евромайдане решался вопрос о
власти. В ходе же противостояния Киева с юго-восточными областями страны как в
открытой вооружённой форме (с Донецкой и Луганской), так и в перешедшего в
латентную форму (с остальными областями региона) идёт поиск ответов на два
фундаментальных для Украииы вызова. Во-первых, быть ли ей федеративной
республикой или унитарным и стремящимся к моноэтничности государством.
Во-вторых, сумеет ли страна сохранить свою территориальную целостность, хотя бы
в тех фактических пределах, в которых она существует после отпадения от неё
Крыма, или же процесс её распада будет развиваться и дальше.
Что общего между таджикскими событиями и украинскими?
Гражданская война имеет свои
особенности. Никто специально её не планирует. Противоборствующие внутренние
силы как бы втягиваются в неё по мере ожесточения внутриполитической борьбы и
исчерпания возможностей по решению существующих и возникающих проблем мирными
средствами. Во всяком случае, так было у нас в Таджикистане. Так обстояло дело
и на Украине. Но уж если она разразилась и, уж тем более, приняла форму
межэтнического противостояния, то одномоментное завершение её, восстановление
военно-политической стабильность, достижение подлинного примирения и согласия
между противоборствовавшими частями страны и их населением не представляется
возможным.
Гражданская война в Таджикистане
не была межэтнической. В ходе её решался вопрос о власти, который в
предшествующий период различные регионально-политические элиты оказались
неспособны решить мирными политическими методами. Вопрос о власти в республике
был практически решён к концу 1992
г., т.е. уже в ходе первого и самого кровопролитного и
разрушительного этапе войны. 19 ноября того года в селении Арбоб, что под
Худжандом –административном центре в то время Ленинабадской, а ныне Согдийской
области, не охваченной пламенем войны, начала свою работу 16 сессия парламента республики
последнего советского созыва. На ней депутаты, представлявшие практически все
противоборствовавшие силы, в присутствии полевых командиров противостоящих
сторон сформировали новую властную систему, которую возглавил Эмомали Рахмон. Новый
руководитель страны в первом же своём публичном выступлении в данном качестве
заявил, что главной его целью является достижение мира в стране.
Вооружённые и невооружённые
оппоненты власти, оказавшиеся в конце 1992-начале 1993гг. вытесненными за
пределы республики, преимущественно в Афганистан, довольно быстро
перегруппировались и организовались в Объединённую таджикскую оппозицию (ОТО).
Её возглавил Сайид Абдулло Нури, двумя десятками лет ранее основавший движения
за исламское возрождение Таджикистана (апрель 1973г.). Он также определил
прекращение войны и восстановление мира своей приоритетной задачей. В
последующие четыре года ОТО, не ставившая под сомнение легитимность новых
властей, вела, по её выражению, вооружённую борьбу за достойное возвращение на
родину и интеграцию в политическую и все другие сферы жизни страны.
Легитимность новой власти в глазах оппозиции определялась, по меньшей мере,
следующими обстоятельствами. Представители оппозиции прямо (депутаты
парламента) или косвенно (представители оппозиции в первом правительстве
национального примирения, а также полевые командиры оппозиции) участвовали в
формировании новой власти. Все участники сессии и присутствовавшие на ней
полевые командиры противоборствовавших сторон скрепили выработанные решения
целованием государственного флага Республики Таджикистан.
Несмотря на заявленную обоими
политическими лидерами настроенность на достижение мира, к прямым межтаджикским
переговорам они шли постепенно. Сначала были спорадические контакты мжду
представителями сторон. Весной 1993г. при совместном спонсорстве США и России
был налажен систематический диалог между представителями воюющих сторон в
рамках Дартмундской конференции. Лишь в апреле 1994 г. под эгидой ООН начались
прямые межтаджикские мирные переговоры. Кстати, многие из тех, кто участвовал в
диалоге в рамках Дартмундской конференции, вошли в состав официальных делегаций
на переговорах.
В сентябре того же 1994г. года по
результатам Тегеранского раунда переговоров было заключено т.н. Тегеранское соглашение
о прекращении огня. Для наблюдения за его соблюдением сторонами на паритетных
началах была создана Совместная комиссия. В этих же целях, в Таджикистан были
направлены военные наблюдатели ООН. Однако понадобилось ещё почти полных три
года переговоров, перемежавшихся боевыми действиями (нарушениями режима
прекращения огня), прежде чем в июне 1997 г. были подписаны межтаджиксике мирные
договорённости, а в сентябре 1997г. с началом работы Комисси по национальному
примирению был запущен процесс их практической реализации.
Такое ощущение, что Россия сегодня живет в одном информационном
пространстве, а Запад – в другом и люди в этих пространствах как будто считают
других сумасшедшими. Что бы вы с этим сделали сегодня? А вы пытаетесь быть
между этих двух правд или двух неправд, скажем так? Или вы все-таки склоняетесь
к какой-то стороне?
На Украине ни одна сторон
внутреннего вооружённого конфликта не считает, что политические результаты
минских консультаций «нормандской» четвёрки отвечает её интересам. Судя по
реакции сторонников действующей украинской власти, они полагают, что то, к чему
пришла «нормандская» четвёрка, не просто фиксирует раскол страны, но и
фактически легитимирует утрату Киевом суверенитета над существенной частью
территории республики. Понятно, что с этим они, да и сами власти в Киеве
согласиться и смириться никак не могут. В свою очередь в Донецке и Луганске,
уже судя по реакции оттуда оппонентов киевских властей, видят в последних
минских соглашениях инструмент, ограничивающий, скажем так, эффективное
использование ими тех военно-политических возможностей, которыми они обладают, для
обеспечения своих интересов.
Тегеранское соглашение 1994 г. о
прекращении огня и механизм наблюдения за его соблюдением в форме Совместной
комиссии явилось продуктом, как уже было сказано, переговорного процесса между
непосредственными участниками межтаджикского вооруженного противостояния.
Соответственно, каждая из сторон- подписантов и юридически, и политически, и
морально была ответственна за его соблюдение. Но даже при этом, соглашение регулярно
нарушалось. Очень часто заседания Совместной комиссии начинались взаимными
обвинениями сторон в нарушении положений Тегеранского соглашения. Затем,
правда, стороны приступали к совместному расследованию инцидентов.
Так постепенно, шаг за шагом, в
ходе совместной работы, в ходе совместных расследований преодолевалась враждебность
и отчуждённость, налаживались отношения взаимопонимания, взаимного доверия и
поддержки. Иначе и быть не могло, ибо не единожды члены Совместной комиссии, а
вместе с ними и наблюдатели ООН и их переводчики из числа «локал стаф»-а,
выезжавшие на расследование инцидентов, подвергались реальной смертельной
опасности, исходившей от импульсивных, непредсказуемых и радикальных в своих
действиях и поступках полевых командиров обеих сторон.
Минские соглашения – 2 не
являются продуктом непосредственных переговоров конфликтующих сторон. Прямым
участником минских консультаций-переговоров «нормандской» четвёрки» был лишь
представитель одной стороны вооружённого противостояния. Интересы другой
стороны были представлены опосредованно. Могут ли быть соглашения не
выработанные самими непосредственными сторонами вооружённого противостояния восприниматься
ими как нечто абсолютно обязательное для них юридически, политически, морально
и т.д. ? Вряд ли. Скорее, они будут воспринимать их как нечто не своё и
навязанное извне. А раз так, то и отношение к ним непосредственных сторон
вооружённого противостояния будет соответствующим.
Достаточно показательны в этом
плане слова заместителя министра иностранных дел Украины Вадима Пристайко. По
сообщению РИА от 21 февраля, в интервью канадскому радио СБС он, в частности,
сказал: «Ставки действительно высоки. Мы не хотим никого пугать, но мы
готовимся к полномасштабной войне… Все боятся вступать в конфликт с ядерной
державой. Мы не боимся, мы потеряли столько людей и такую территорию.»
Понятно, что министр заявил не
только свою собственную позицию, как понятно и то, что речь идёт не о войне с
«ядерной державой», а с оппонентами на юго-востоке Украины. Те, в свою очередь,
не могут не придерживаться аналогичной позиции. Обе стороны готовятся к любому
повороту событий. Наивно полагать, что наученные предыдущим опытом и помня о
срыве прежних минских договорённостей, они питают друг к другу сколь ни будь
серьёзное доверие.
Является ли тревожным звонком для России все, что происходило на
Украине в последнее время?
Политические события,
стремительно развивавшиеся на Украине с ноября 2013 г. и, в конечном итоге,
переросшие в гражданскую межэтническую войну, c самого своего
начала не были её сугубо внутренним делом. Более того, внешняя её составляющая,
в основе которой лежит противостояние между Западом и Россией и их стремление
обеспечить свои национальные интересы, в данном конкретном случае диаметрально
разнящиеся между собой, во многом определила и продолжает определять ход и
характер событий на Украине. В частности, сами Минские соглашения-2 явились
продуктом, прежде всего, договорённостей внешних к Украине сил, по разным
причинам оказавшихся заинтересованными в ограничении военной составляющей
конфликта, по крайней мере на данный момент времени. Они же являются
согласованной внешними силами основой и одновременно одним из инструментов фактического
принуждения непосредственных участников военного конфликта на юго-востоке к
реализации достигнутых внешними силами договорённостей.
Если сегодня можно говорить об
относительном соблюдении условий соглашений, то следует понимать, что
соблюдаются они противостоящими сторонами ровно в той степени, в которой они
ощущают давление больших держав и ровно до того времени, пока будет иметь место
нынешний консенсус между Западом и Россией по данному вопросу. Но сегодня обе
эти большие стороны находятся в состоянии открытой политико-экономической войны
и непрямого военно-политического столкновения на Украине. Минская встреча
западноевропейских лидеров со своим российским коллегой ни на гран не ослабила
остроту имеющей место быть политико-экономической конфронтации между их
странами.
К настоящему времени стало
очевидным, что подходы Запада и России к реализации Минских соглашений-2 имеют
свои нюансы. После ликвидации Дебальцевского котла ДНР и ЛНР приступили к
отводу тяжёлой техники и в первых числах марта заявили о полном выполнении
данного положения Минских соглашений. Отвод тяжелой техники был верифицирован
ОБСЕ (правда 4 марта прошло сообщение о том, что ОБСЕ якобы не может уверенно
подтвердить, что тяжёлая техника полностью отведена, ТВ Россия-24, программа
«Мнение»). Другая сторона попробовала было потянуть с выполнением отвода своей
тяжёлой техники. Однако Запад всё же побудил её приступить к выполнению данной
части взятых на себя обязательств. Как представляется, по той простой причине,
чтобы какие-либо случайные инциденты не привели к масштабным столкновениям,
могущими обернуться ещё одним тяжелым поражением вооружённых сил Украины.
Если в вопросе прекращения огня и
отводе тяжёлого вооружения подходы России и Запада в общем и целом совпадали,
то этого нельзя сказать в отношении реализации других положений Минских
соглашений-2. Так российская сторона выражает недовольство тем, что
квалифицируется ею как затягивание украинской стороной перехода к
разворачивания практической работы по подготовке конституционных поправок и
комплекса других мероприятий, имеющих отношение к решению вопроса о
децентрализации. Выражая воё недовольство, российская сторона призывает своих
западных партнёров более настойчиво побуждать украинские власти приступить к
выполнению соответствующих положений Минских договорённостей.
Понятно, что украинские власти не
расположены проделывать такую работу. С их точки зрения, им это особо ни к
чему. Если же они и будут что-то делать в данном направлении, то лишь под
давлением обстоятельств, то бишь своих западных партнёров и то лишь для того,
чтобы не особо раздражать их. По сути дела, ради проформы. Как это и происходит
на самом деле в вопросе о выполнении положений Минских соглашений-2, касающихся
статуса Донецкой и Луганской областей. Нельзя не видеть, что последним большего
и не нужно.
Нет никаких сомнений, что
выполнение положений Минских соглашений-2 не является делом легким, что протекать
гладко, ввиду фундаментальной разности конечных целей и устремлений Запада и
России, оно не будет, что вряд ли эти соглашения будут выполнены в полном
объёме. Данное обстоятельство предопределяет хрупкость консенсуса, достигнутого
ими в ходе подготовительных к минским консультациям контактам и во время
встречи в самом Минске. Постоянное взаимное недоверие, помноженное на столь же
постоянное, мягко говоря, взаимное неблагожелательное отношение (стоит
отметить, что традиционно последнее в большей степени свойственно Западу,
нежели Росси) в любой момент может привести к утрате консенсуса. И стоит этому
случиться, как вряд ли кто-либо или что-либо сможет гарантировать
невозобновление масштабных боестолкновений на Украине, особенно, если учесть,
что причины, внутренние и внешние, породившие вооружённый конфликт и
противостояние сторон, никуда не делись.
Разногласия между основными
подписантами Минских соглашений по поводу темпов и полноты их реализации, по
всей видимости, будут возникать, причём постоянно. Главное, чтобы они не
разрослись до серьёзных размолвок с опасным битьём посуды. Чтобы предотвратить
подобный поворот событий и обеспечить последовательное выполнение Минских
соглашений-2 , было бы вполне уместно вовлечь в процесс в качестве всеми признаваемого
посредника и даже третейского судьи политика, чьи решения признавались бы
окончательный вердиктом всеми внутренними и внешними сторонами украинского
конфликта. Вряд ли кто либо другой среди действующих политиков может
соответствовать этой высокой миссии, нежели президент Нурсултан Назарбаев. Тем
более, что он уже находится в теме, для него все внутренние и внешние стороны
украинского конфликта в равной мере близки, а слова и дела его для них весомы.
На вопросы ИА «Авеста» ответил Рашид Гани Абдулло
