Переведено с использщованием AI
Avesta.Tj
| 22.11.2012 |
В начале 1990-х годов один российский политолог, говоря об изменении политики
России в регионе Средней Азии, употребил образное спортивное сравнение: «Россия
перешла от восхождения на Памире и Тянь-Шане, к скоростному спуску!».
Всякому
интересующемуся этим вопросом жителю нашего региона в то время этот процесс
скорее напоминал не скоростной спуск, а слалом-гигант, где российским политикам
только и приходилось уворачиваться от внезапных проблем. Судите сами:
«подвешенный» статус пограничников, которые просто не знали — имеют ли они
право охранять рубежи чужих государств?! Колоссальное «наследие» Туркестанского
и Среднеазиатского военных округов в нестабильном регионе, рядом с воюющим
Афганистаном; судьба 201-й мотострелковой дивизии, призванной разъединять
противоборствующие силы в гражданской войне в Таджикистане; действия в
отношении восьмимиллионного русского населения, в одночасье ставшего диаспорой
на чужбине….
Не будет преувеличением сказать, что в
те самые 1990-е, регион не был приоритетным направлением российской внешней политики,
которая ограничивалась, в основном, решением здесь перечисленных выше «пожарных»
проблем. Восток виделся в то время российским политикам исключительно в образе
богатых и высокотехнологичных стран: Японии, Китая, Южной Кореи. Мусульманский
Восток, а особенно «бывшую свою» Среднюю Азию, старались не замечать.
Однако геополитические реалии последних
двух десятилетий внесли существенные коррективы в отношение России к региону.
Это произошло буквально на рубеже второго и третьего тысячелетий, с приходом к
руководству Россией В.В.Путина. Именно с этого периода начинается
целенаправленная разработка новой политической линии России в отношении Средней
Азии.
В Таджикистане сразу почувствовалась
подобная перемена: вывод на новый уровень военно-политического сотрудничества и
создание в 2004 году 201-й военной базы; взаимодействие в охране госграницы РТ;
строительство Сангтудинской ГЭС-1, а также многие другие уверенные российские
шаги.
Недавно многочисленные и разнообразные
высказывания и заявления по поводу политики Российской Федерации в Центральной
Азии получили очень хорошее и глубокое обобщение в интервью директора Центральноазиатского
департамента МИД России А.В.Стерника влиятельной газете «Коммерсант».
В первую очередь российский дипломат
опроверг бытующую в политологических кругах модную теорию острого соперничества
за регион между Россией, США и Китаем. По его мнению, в Центральной Азии
происходит то, что имеет место во всем мире: состязание идей, концепций,
геополитических проектов. Победит в нем тот, кто предложит наиболее
привлекательные и прагматичные варианты сотрудничества, не ограничиваясь
словами.
При этом Александр Стерник охарактеризовал
особенности региональной политики каждой из трех упомянутых центров силы. Так,
западные страны приоритетом считают продвижение демократических ценностей,
формирование гражданского общества, внедрение свободной торговли — иными
словами, развитие по собственному шаблону капиталистической формации.
Китай делает упор на инвестиционные
проекты и кросс-граничное взаимодействие, декларируя принципы социальной
справедливости и экономического прагматизма.
В отличии от США и Китая Россия готова
вкладывать серьезные материальные ресурсы в развитие центральноазиатского региона,
в укрепление его безопасности и, что не менее важно, в сохранение уникального
своеобразия центральноазиатских многонациональных и многоконфессиональных
обществ.
Среди государств, также имеющих свои
интересы в Центральной Азии, российский дипломат упомянул Индию, Турцию, Иран,
Пакистан, Израиль и подчеркнул, что все перечисленные страны не имеют между
собой непреодолимых противоречий.
Говоря о стратегии России в регионе, А.В.Стерник
подчеркнул, что она придерживается последовательной доктрины и практики ее
реализации: «Серьезный аналитик без труда вычленит системность в российской
политике на пространстве СНГ и в Центральной Азии, в частности. Она отражена в
блоке ключевых документов, начиная со Стратегического курса России с
государствами-участниками СНГ 1995 года, Концепции внешней политики России,
Стратегии национальной безопасности, Военной доктрины и заканчивая федеральным
законом о государственной политике в отношении соотечественников.
Можно
упомянуть также «секторальную» Стратегию государственной антинаркотической
политики и даже Энергетическую стратегию России на период до 2030 года, в
которых упомянут регион. В настоящее время в соответствии с указом президента России
«О мерах по реализации внешнеполитического курса» ведется работа над новой
редакцией Концепции внешней политики. В этом документе, по словам российского
дипломата, российский МИД будет предлагать уделить отдельное внимание
центральноазиатскому направлению с учетом окрепшей ресурсной базы России «… Ну
а цели российской политики в регионе просты и понятны: безопасность,
экономическая интеграция, развитие, благополучие наших соотечественников,
которых насчитывается более 5 млн. человек» — констатирует дипломат.
Говоря о путях достижения этих целей,
А.В. Стерник уточнил, что это, прежде всего, «укрепление среднеазиатских
партнеров». Каким образом? Прежде всего, путем обновления модели сотрудничества
на двусторонней основе и в межгосударственных объединениях: ШОС, евразийских
интеграционных институтах, ОДКБ. Он подчеркнул: «Разумеется, у России нет
волшебной палочки. Но есть ясность того, по каким векторам мы будем выстраивать
рациональную модель сотрудничества со странами Центральной Азии. Ее
преимущество в гибком сочетании различных по степени продвинутости режимов
взаимодействия: рамочные нормы обеспечивает СНГ, костяк обороны и
многофункциональной безопасности — ОДКБ, передовую интеграцию — Таможенный союз
и единое экономическое пространство, охват соседей по региону происходит с
помощью ШОС. Такая модель — «не домоседная мудрость», которая, по классику,
недалеко ушла от глупости, а производная от опыта. Она по определению тоньше
любых трескучих схем и клише, типа Большой Центральной Азии и тому подобного, в
которых больше лозунгов, чем реального наполнения».
На мой взгляд, хорошим примером такого
подхода служат результаты последнего октябрьского визита президента России В.В.
Путина в Таджикистан. Среди подписанных соглашений весь набор традиционных для
двух стран направлений сотрудничества: военно-политическое, экономическое и гуманитарное.
Особенно радует то, что, при всей
важности экономического и гуманитарного направления в этом году, наконец,
согласованы и вопросы в оборонной сфере: условия пребывания 201-й военной базы
России и статус её военнослужащих, объемы и перечень военных поставок
российского оружия нашей стране, подготовки офицерских кадров в российских
военных вузах, помощь в охране государственной границы. К великому сожалению
приходится констатировать, что для наших южных соседей в Афганистане мир и
согласие остаются пустым звуком: внутренний раскол общества по политическим,
этническим и религиозным различиям продолжает усиливаться. В свете предстоящего
вывода войск западной коалиции в 2014
г., т.е. к моменту завершения этого процесса, внутренняя
обстановка в ИРА может представлять серьёзную опасность для граничащих с ним
стран. Если учесть, что Таджикистан имеет с Афганистаном одну из самых
протяженных границ — 1344 км.,
проблемы могут возникнуть самые неожиданные. В такой обстановке надежное
«плечо» России для Таджикистана явно не будет лишним. В этом отношении не может
не обнадеживать то, что, как сказал А.В.Стерник, «руководство России хорошо
понимает приоритетные задачи, стоящие перед одним из его ближайших
стратегических партнеров», имея в виду нашу Республику.
Говоря о вариантах интеграции в регионе,
дипломат подчеркнул, что у России нет ревизионистских планов возрождения СССР в
новой форме, или желания принудить кого-либо к сотрудничеству. Он напомнил,
что, идея Таможенного союза принадлежит Президенту Казахстана Нурсултану
Назарбаеву, а вовсе не кремлевским политтехнологам. Да, российская экономика
наиболее мощная в треугольнике России, Белоруссии и Казахстана, да и в рамках
ЕврАзЭС. Но и обязательства России пропорционально выше. Скажем, в
Антикризисном фонде ЕврАзЭС, из 10 млрд.долл. США более семи обеспечивает
Россия. Это норма. Ведь никто из серьезных специалистов не драматизирует тот
факт, что Франция и Германия всегда будут локомотивами Европейского союза. На
фоне рецессии интеграция — единственное, что дает возможность сообща повысить
нашу экономическую защищенность, устойчивость и конкурентоспособность.
«Заниматься геополитическим авантюризмом — не в стиле России» — подчеркнул в
заключении российский дипломат.
Искандар
Файзов,
специально
для Б&П
