Мир говорит о глобальном кризисе, на их биржах паника, банки лопаются как мыльные пузыри, и только Таджикистан на фоне всего этого выглядит островом безмятежного спокойствия. Кризис нас не угрожает и пройдет мимо нашей двери, — утверждают большинство местных экономистов, чиновников.
Все дело в изолированности таджикской экономики, не развитости здесь тех рыночных инструментов, которые есть и активно задействованы в остальном мире. Можно было бы сделать вздох облегчения, если бы у нас все же не было своей «ахиллесовой пяты» – трудовой миграции.
Зафар Абдуллаев,
Москва
Все последние годы трудовая миграция из Таджикистана за рубеж, в первую очередь в Россию, экспертами расценивалась как один из основных факторов экономического развития страны.
С этим сегодня уже соглашается и действующая власть, признав, что миграция на нынешнем этапе решает очень много социально-экономических проблем, с которыми собственно говоря власть до сих пор сама не справлялась.
Уровень безработицы в стране снизился. А почему бы нет, если почти половина трудоспособного населения на краткосрочный или среднесрочный период выезжают в Россию.
Реальные доходы населения возросли, увеличившись за последние пять-шесть лет более, чем в 10-12 раз. Сегодня средняя заработная плата по стране составляет около 50 долларов США, хотя в конце 90-х она не превышала и 10 долларов.
Неофициально доходы населения еще выше, что отражает рост уровня затрат на продуктовую корзину, рост цен, значительно опережающий уровень инфляции и динамику курса национальной валюты.
Товарооборот, показатель ВВП выросли по сравнению с 1997-2002 годами в разы, при том, что в стране не отмечается резкое увеличение производства стратегических, экспортнопригодных видов услуг и продукции. Откуда, если все это время не было сделано серьезных внешних инвестиций в промышленность.
Всю экономику на самом деле «сделали», вытянули «за уши» в эти годы – мигранты. Их денежные переводы на родину наводняли и наводняют местный рынок инвалютой.
Это они фактически пополняют местную финансовую систему капиталом, они стимулируют импорт новых товаров, производство товаров и услуг внутри страны — «голосуя рублем» — тратя часть своих заработков и сбережений.
Миграция стала спасением для таджикской экономики, а на новом этапе экономического развития – главным кредитором новых инвестиционных планов. Это настолько выгодно стране и тем, кто остается в Таджикистане, что даже руководство страны вместо того, чтобы сожалеть об огромных масштабах этого процесса, наоборот призывает стимулировать его.
Что кстати и происходит, но только не через создание более благоприятных условий для внешней трудовой миграции, а посредством ухудшения бизнес-условий внутри страны, игнорирования рыночных принципов и отсутствие честного и справедливого суда.
Сейчас просто выгоднее жить и работать за границей, чем на родине. Я это, на самом деле, говорю с чувством великого сожаления.
Все это скоро может измениться. Потому что у нас есть свое уязвимое место, та самая «ахиллесова пята» экономики, может даже всего государства – доходы от миграции.
Итак, что мы имеем. Несмотря на серьезные экономические потрясения во всем мире, особенно в развитых странах, кризис в Таджикистане не ощущается. Госбюджет держится на запланированном уровне, никто пока не обанкротился, толпы вкладчиков не атакуют банки, рынок акции не обвалился (такового просто нет), ипотека не развалилась (этого тоже нет), поголовные сокращения и высокий уровень безработицы не наблюдаются. Прекрасно. Но все это, на мой взгляд, лишь следствие отсталости и изолированности национальной экономики от мирового глобального рынка.
И эти плюсы, которые мы сейчас имеем (в виде отсутствия серьезных потрясений) — это лишь временный успех. Это «выгода сурка», зверька, сидящего в своей темной норе в момент лесного пожара.
Нужно отдавать себе отчет, что этот сурок, сидя в безопасном месте, не рискуя участвовать в жизни леса, лишен возможности получать разнообразные продукты для обустройства и расширения своей норы, создания запасов зерна, решения иных задач.
Самое главное, он может погибнуть без того второго сурка, который сейчас в условиях этого лесного пожара ищет для него и себя зерно среди пылающих полей.
Этот второй сурок и есть наши мигранты, кормильцы страны. Они же самая большая опасность для таджикской экономики. Потому что приучили страну жить не по доходам, жить за счет их переводов.
Только один показатель — 2 млрд. долларов в год денежных переводов, пересылаемых мигрантами из России в Таджикистан при госбюджете страны в 1-1,3 млрд. долларов, при ВВП в 2,5-3 млрд. долларов.
Это означает, что как минимум половина всего того, что мы покупаем, продаем, получаем в виде зарплаты или тратим в идее личных средств, это пришло извне. Мы сами это не создали, или как минимум, не создали такую возможность для тех, кто стал мигрантом, у себя в стране.
В мире есть много разных определений для слаборазвитых стран – «банановые республики», «сырьевые экономики», «сидящие на нефтяной игле», «на газовой трубе». Сейчас они все испытывают или вот-вот испытают коллапс из-за падения спроса (и как следствие запланированных доходов от экспорта) на свой «главный» продукт — вот эти самые бананы, газ, нефть, хлопок и т.п.
Наша экономика тоже моноэкспортная – это, по сути, алюминий и в меньшей степени хлопок. Больше продавать практически нечего. В остальном мы неконкурентоспособны в мире ни в технологическом плане, ни в качественном.
Цены сейчас падают на все, включая алюминий и хлопок (только золото дорожает). Но на самом деле не это основной фактор риска для нашей страны. Главный – это мигранты, их «самочувствие».
Ведь показатели таджикской макроэкономики свидетельствуют о том, что в реальности наша экономика «мардикор-ориентированная», серьезно привязанная за последние годы к результатам трудовой миграции.
До сих это было фактором роста, так как в данном направлении наблюдался сдвоенный успех – как рост абсолютной численности трудовых ресурсов, «экспортируемых» на внешний рынок, так и рост удельных показателей доходов мигрантов, их денежных переводов на родину.
Сейчас мы встали перед лицом тревожной перспективы – падения и тех, и других показателей. Вся причина в том, что в итоге вся эта система жестко привязана к состоянию тех экономик, где трудились мигранты.
Кризис на тех рынках автоматически отражается на мардикорах. Или отразится в краткосрочной перспективе. Вот тут начнутся главные последствия глобального кризиса, который активно поглотил и Россию, для нашей страны. А то, что последствия будут, увы, я мало сомневаюсь.
Как это может нас задеть? По тому же «принципу домино», по которому свалился рынок в США и везде по миру. Сперва рухнул один кирпчик – в США — им стала ипотека, которая потянула за собой всю банковскую систему. Та в свою очередь повлияла на рынки (биржи, котировки акций), дальше пошла «в массы» — снижение продаж в торговых сетях, что автоматически снижает необходимость закупок у сельхозпроизводителей.
Общий кризис приводит к отсрочке решений о покупке автотехники, бытовых приборов, мебели, одежды. Эффект «домино», вылечить который будет возможно, наверное, только после того как все упадет и восстановление начнется с самой нижней кости. То, с чего началось, восстановится явно в последнюю очередь.
Нас до сих пор пока спасает то, что такого вот неустойчивого кирпичика вроде как нет. А если быть честным, то вообще таких «кирпичей» мало. Но то, что имеем, все практически связано одной ниткой – средствами мигрантов. И если эта нитка порвется, все остальное посыпается так быстро, как и западное «домино».
Мигранты шлют деньги домой, и 1,5-2% от их 2 млрд. долларов ежегодно оседают в таджикских банках в идее вознаграждения за услугу. Это до сих пор существенно пополняло их собственный капитал, как результат они смелее давали кредиты.
Если этот поток снизиться, многие планы банков, в том числе инициированная президентом программа по развертыванию банковской сети филиалов в отдаленных регионах, будет под угрозой срыва.
Вторая опасность для наших банков – это невозможность занять дешевых кредитов у более сильных иностранных банков. Сейчас там кризис и мало кто кому там занимает. Одним словом наши банки перед угрозой остаться на голодном пайке.
Доллары, как известно, мы не печатаем, и когда они понадобятся населению, найти их будет не откуда.
Пока есть определенные сбережения мигрантов, которые не вложены в какие-либо банковские вклады в стране, в недвижимость, просто хранятся «под матрасом». Сколько их сказать без спец исследований сложно, может миллиардов 7-8 скопилось, может 15-20.
До сих пор, валютный рынок периодически подпитывался этими долларами, ведь люди тратятся на покупки, и вынуждены менять понемногу. Но скоро рынок может лишиться и их, если люди начнут тратить меньше, пойдут на поводу страхов, начнут удерживать их «на черный день». Это еще больше уронит курс сомони по отношению к доллару, повысив стоимость последнего.
Почти нет сомнений в последующем росте цен на все виды товаров, а нестабильность цен, как правило, отталкивает потребителя от широких покупок, ограничивая только расходами на продукты первой необходимости.
Повысится неплатежеспособность и задолженность населения и отдельных компаний, в первую очередь малого и среднего бизнеса, по платежам за электроэнергию, газ, воду, тепло.
Одним словом нет смысла продолжать эту цепочку домино – в целом может наблюдаться то, что уже есть на Западе, что начинается в СНГ – это «замораживание» отдельных больших групп бизнеса, рост инфляции и увеличение числа безработицы.
В таких политически нестабильных странах, как Таджикистан, к сожалению, это также грозит социальным кризисом.
Чего нам бояться сейчас? Собственно говоря, ухудшения условий таджикских трудовых мигрантов в России и в других более развитых странах. Там везде идет волна остановки бизнеса и большие сокращения. Одна из отраслей, которая может сильно пострадать (и уже есть первые примеры) – это строительство.
Это одна из ключевых позиций в таджикской трудовой миграции. Предположительно в строительстве задействованы от 30 до 50 процентов всех наших мардикоров. Их сокращение на работе может привести к обрыву той самой «нити», о которой я говорил выше.
Неформальное исследование этой проблематики в Москве, проведенного мною, показала, что в двух из трех случаев – таджикские мигранты-строители потеряли работу, в третьем случае получили предупреждение о такой опасности. Это высокий процент при всей грубости выборки.
Одна команда уже вернулась на родину, вторые пока ищут новые места, третьи – работают и молятся, чтобы работа не остановилась. Опасность массовых увольнений мигрантов со строек, из иных видов работ высока, как и высока вероятность того, что они больше не смогут найти здесь иную работу и будут вынуждены вернуться домой. А дома работы и раньше было мало, да и платить особо нечем.
Кстати, мои опасения частично подтверждают последние инициативы ФМС России, которые уже объявили о запрете всем крупным строительным компаниям России в массовом порядке сокращать сотрудников без согласования с ними.
Там серьезно опасаются роста криминала за счет безработных мигрантов. Есть и первые сообщения о грабежах людей из-за продуктов, якобы мигрантами, что нагнетает и без того непростую ситуацию вокруг них.
Как решить проблему «вернувшегося мигранта», если это все-таки станет реальностью, я не знаю. Пусть это будет головной проблемой тех, кто ее заслуживает – правительства, хотя очевидно, что легких решений здесь быть не может.
Самое сложное не только возможный кризис, но и потенциал его продолжительности. Почти все независимые экономисты России утверждают, что кризис у них только начинается и продлится минимум года 2-3. Пик еще впереди, и он обязательно затронет мигрантов.
Боюсь, что наш кризис тоже впереди, и тоже будет длиться долго. Остается надеяться, что развитые страны к тому времени оправятся от нынешнего коллапса и смогут помочь стране, которая видимо опять протянет просящую руку.
И остается сетовать на то, что до сих пор, включая благоприятный период, таджикское правительство не сделало практически ничего действенного для упрочения позиций таджикских трудовых мигрантов в России. Яблочки кушаем, а ухаживать за деревцем не удосуживаемся…