Переведено с использщованием AI
В последние дни в центральноазиатских СМИ вновь поднята проблема водопользования в регионе, в частности по ресурсам реки Амударья. Возможно, это связано с ожидаемой в конце марта в Душанбе конференции по вопросу создания международного консорциума по строительству Рогунской ГЭС. Эксперт решил выяснить, насколько обоснованны аргументы сторон, настаивающих на необходимости согласования строительства Рогуна со странами бассейна Амударьи.
Прежде чем изучать международные соглашения, давайте вспомним суть проблемы, из-за чего, собственно говоря, начался весь сыр-бор. По советскому проекту высота дамбы строящейся Рогунской ГЭС должна составлять 335 метров.
Эта высота позволяет набирать в водохранилище больше воды, чем это необходимо для выработки электроэнергии самой ГЭС в ирригационных целях. Вот этот потенциальный забор воды некоторые эксперты и политики считают неправильным с точки зрения международного законодательства.
Анализ международных конвенций и соглашений показывает, что самостоятельное изменение пользования трансграничных вод запрещено. В частности, статья 7 Конвенции о праве несудоходных видов использования международных водотоков гласит:
«Государства водотока при использовании международного водотока на своей территории принимают все надлежащие меры для предотвращения нанесения значительного ущерба другим государствам водотока.
В том случае, когда другому государству водотока все же наносится значительный ущерб, государство, которое своим использованием наносит такой ущерб, в отсутствие соглашения о таком использовании, принимает все надлежащие меры, с должным учетом положений статей 5 и 6, в консультации с потерпевшим государством, для ликвидации или уменьшения такого ущерба и, при необходимости, для обсуждения вопроса о компенсации».
Весь вопрос в том, является ли приток реки Амударьи — река Вахш, трансграничной или нет. Попробуем обратиться к общепризнанным странами документам.
Хельсинкские Правила использования вод международного значения, принятые государствами мира в 1966 году вводит понятие «международный речной бассейн». Под ним подразумевается «географическая область, охватывающая два или несколько государств и определяемая границами распространения системы вод, включая поверхностные и подземные воды, впадающие в общий водоем».
Есть определение трансграничных вод и в Конвенции ООН. «Трансграничные воды» означают любые поверхностные или подземные воды, которые обозначают, пересекают границы между двумя и более государствами или расположены в таких границах; в тех случаях, когда трансграничные воды выпадают непосредственно в море, пределы таких трансграничных вод ограничиваются прямой линией, пресекающей их устье между точками, расположенными на линии малой воды на их берегах.
«Трансграничное воздействие» означает любые значительные вредные последствия, возникающие в результате изменения состояния трансграничных вод, вызываемого деятельностью человека, физический источник которой расположен полностью или частично в районе, находящемся под юрисдикцией той или иной стороны, для окружающей среды в районе, находящемся под юрисдикцией другой стороны.
Согласно этим документам, выходит, что река Вахш попадает под определение трансграничных вод, а значит, согласование по изменению ее водотока с другими странами бассейна Амударьи требуется.
Несмотря на международные нормы, которые действуют не в пользу Таджикистана, можно отметить, что для таджикского правительства, скорее всего, важна позиция международных финансовых институтов в этом вопросе, в частности Всемирного банка.
Во-первых, банк является потенциальным источником льготных кредитов на достройку Рогунской ГЭС и других перспективных энергетических проектов в стране, во-вторых, авторитетной организацией, способной повлиять на крупные мировые инвестиционные фонды и правительства стран региона.
По имеющейся неофициальной информации, позиция ВБ по вопросу Вахша не совпадает с правительственной, или, по крайней мере, не совпадала до сих пор. А именно экс-директор представительства ВБ по ЦА Денис де Трэй считает, что Таджикистан должен согласовать вопрос строительства Рогунской ГЭС по заявленному проекту (335 метров) Туркменистаном и Узбекистаном, а также Афганистаном, который также имеет квоту на воду Амударьи.
Об этом свидетельствует письмо Дениса де Трэя в ответ на запрос таджикского правительства по поводу возможности участия Всемирного банка в финансировании строительства Сангтудинской и Рогунской ГЭС в Таджикистане.
Ответ достаточно лаконичный – результат миссии ВБ, осуществившей с 21 июля по 3 августа обзор крупных проектов гидроэнергетического сектора, показал, что ВБ мог бы поддержать данные проекты только частично, и то при выполнении конкретных условий. В остальном — таджикам надо рассчитывать на частный капитал.
В заключение миссии говорится, что по Рогуну необходимо иметь соглашение с прибрежными странами по разделу реки Амударьи.
Процитирую: «Ныне существующие соглашения о водоразделе, принятые в 1992 году независимыми среднеазиатскими республиками (которые в основном, основаны на исторических соглашениях о водоразделе, принятых во времена Советского Союзана исторических соглашениях о водоразделе, принятых во врмена кими республиками () Организации.долю таджикистана алась и не учи), относительно Амударьи, не включают согласия прибрежных стран на строительство Рогуна.
Кроме того, восстановление мира и экономическое развитие в Афганистане приведет к дополнительному интересу в развитии ирригационного потенциала притока Амударьи на территории Афганистана. Сообщается, что согласно соглашениям с Советским Союзом, Афганистан вправе разрабатывать дополнительные проекты, используя 9 км3 вод реки Амударья».
Вывод миссии – необходимость заключения соглашения со странами бассейна реки Амударья, включая Афганистан по строительству Рогунской ГЭС, что также может привести к необходимости заключения соглашения по использованию воды Амударьи.
Еще одним условием является пересмотр технической документации и ТЭО по объектам, так как, несмотря на признание их актуальности, ВБ отмечает, что, во-первых, Таджикистан не располагает советской документацией — все проекты и чертежи Рогуна находятся в руках узбекского института «Гидропроект», во-вторых, современные банковские нормы требуют нового типа документации и ТЭО.
В письме ВБ говорится: «Требованием финансовых институтов, таких как ВБ, является рассмотрение и одобрение технических проектов и предполагаемых методов строительства независимой экспертной комиссией до выделения финансирования…»
Миссия рекомендует правительству Таджикистана воспользоваться помощью международных инженерных фирм по разработке гидроэнергетических проектов для обновления технического проекта Рогунской ГЭС и пересмотреть смету затрат по проекту…
Конечно, международные бумаги можно и проигнорировать, на то мы и суверенное государство. Некоторые прибрежные государства долгое время отказывались признавать правовой статус международных рек, и полное признание он получил сравнительно недавно.
США, например, более 50 лет отказывались заключить с Мексикой договор о режиме рек, протекающих по территории этих двух стран (Рио-Гранде, Колорадо, Тихуан).
В оправдание своих действий они выдвинули так называемую доктрину Хармона о том, что государство, расположенное в верховьях реки, вправе регулировать ее водный режим по своему усмотрению, не считаясь с интересами государства, которому принадлежат низовья реки.
Только в 1944 г. мексиканскому правительству удалось добиться заключения договора, признавшего права и интересы Мексики в использовании протекающих по ее территории рек. В конечном итоге США пришлось отказаться от доктрины Хармона как в отношении Мексики, так и в отношении Канады.
Можно занять «американскую позицию», и выдвинуть свою Вахшскую доктрину — «поступать так, как хотим», которую можно обосновать тем, что например, тот же Узбекистан не хочет ратифицировать Оттавскую конвенцию о неприменении мин, тем самым, игнорируя международное мнение и нанося ущерб соседним странам, или что Туркменистан намерен создать искусственное озеро в бассейне реки Амударьи, также, не согласовывая ни с кем.
Но надо ли нам, как американцам идти против общепринятых мировых норм? Сможем ли мы тогда получать инвестиции на развитие, продавать будущую электроэнергию соседним странам (с которыми, собственно говоря, собираемся поссориться)? Может лучше найти компромиссный вариант и ускорить реализацию гидроэнергетических проектов? Надеюсь, ответ на эти вопросы будут даны уже в конце марта.
