Зачем Китаю Таджикистан?

В Душанбе несколько дней назад состоялся саммит глав правительств стран-членов Шанхайской организации сотрудничества. Это крупное мероприятие, в котором приняли участие премьер-министр Таджикистана Акил Акилов, председатель правительства России Михаил Фрадков, премьер-министр Казахстана Даниял Ахметов, председатель Госсовета КНР Вэнь Цзябао, премьер-министр Киргизии Феликс Кулов и заместитель премьер-министра Узбекистана Рустам Азимов.
Итоги саммита
Этот саммит глав правительств стран-членов ШОС был посвящен, преимущественно, рассмотрению экономических вопросов и проектов. На нем обсуждалось развитие международного транспортного коридора Е-40 «Запад-Восток». Эта транспортная магистраль проходит из Европы, через территорию России, Казахстана, Киргизии, и далее в Китай. Россия обещала устранить наиболее заметное узкое звено этой магистрали – построить мост через реку Кигач, в Астраханской области.
Также, по инициативе российской стороны, рассматривались вопросы организации энергетического рынка в Центральной Азии. Россия предожила рассмотреть создание «Энергетического клуба» ШОС, создать систему свободного доступа к энергетической инфраструктуре, а также создать международный центр по предоставлению услуг ядерного топливного цикла и проектирования АЭС.
Эта тематика пока еще не вышла за пределы разработок проектов межгосударственных сообщений, и потому рассматривать ее пока рано. Из повестки дня этого саммита глав правительств практически не один вопрос впрямую не касался Таджикистана, кроме вопроса о китайских займах. Разговор о проектах, предложенных Россией, шел только в рамках разработки проектов соглашений, и до дела дойдет еще нескоро.
Это положение было видно по российским СМИ, которые заполняли свои статьи об итогах саммита рассказами о том, где и сколько Россия инвестирует в Таджикистан, и напоминали, в сотый раз, наверное, о том, что Россия строит электростанции.
Обсуждался также вопрос о предоставлении Китаем кредита в размере 920 млн. долларов для стран-членов организации. На часть этой суммы претендует и Таджикистан.
В общем, каких-либо судьбоносных решений этот саммит глав правительств стран-членов ШОС не принял. Но его проведение – это повод обсудить один интересный вопрос: зачем Китаю развивать эту организацию. В рамках этого вопроса можно будет рассмотреть и более узкую тему  – зачем Китаю Таджикистан, и какие выгоды гигантской стране от сотрудничества с небольшой и небогатой центральноазиатской страной.
Поможешь соседу- поможешь себе
На первый взгляд, Китаю – крупнейшей в мире стране по населению, с огромным промышленным комплексом и крупномасштабной мировой торговлей, Таджикистан принести какой-либо выгод не может. Однако, есть несколько моментов в китайской политике, которые толкают руководство КНР на тесное сотрудничество со странами Центральной Азии и с РТ в том числе.
Во-первых, кроме своего национального ядра, Китай имеет значительную периферию, населенную национальными меньшинствами. 64,3% Китая занимают около 9,4% населения страны. Огромную часть этой территории составляет Синьцзян-уйгурский автономный район (СУАР) — регион со сложной географией: горами, пустынями, песками, большими запасами полезных ископаемых и острой нехваткой воды.
СУАР является мощным промышленным регионом КНР, который заметно превосходит своих соседей по Центральной Азии. Промышленность автономного района насчитывает 6,3 тысячи предприятий, производящих продукции на 45 млрд. юаней, в том числе 19,4 млн. тонн нефти, 28,1 млн. тонн угля, 19,7 млрд. кВт/ч электроэнергии, 1,3 млн. тонн стали, 9,8 млн. тонн цемента и так далее. Объем внешнего оборота СУАР, достигший в 2005 году 7,94 млрд. долларов, показывает, что он занимает видное место в региональной экономике.
В этой связи СУАР играет большую роль в экономических связях Китая со странами Центральной Азии за счет общих границ. Кроме сырья и некоторых видов полуфабрикатов, промышленная продукция автономного района мало востребована в центральных провинциях Китая, и это обстоятельство разворачивает СУАР фасадом на запад, в сторону ЦентрАзии.
Китай не может развивать СУАР без взаимодействия с сопредельными регионами, и налаживание этого взаимодействия стало стержнем китайской политики в отношении центральноазиатских стран. Для КНР они являются источником воды и энергии, а также рынком сбыта продукции и транзитным мостом.
Если афористично определить политику Китая в отношении Таджикистана, то она может быть сформулирована так: помоги соседу решить те проблемы, которые беспокоят самого тебя. Это хорошо видно в политике, которую Китай проводит в рамках ШОС.
Буферная зона на пути экстремизма
Китай и ШОС в целом, помогают решить для Таджикистана острую проблему борьбы с наркотрафиком и, соответственно, с финансированием экстремистских организаций. В сентябре 2003 года Таджикистан подписал с Китаем соглашение о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом.
В рамках ШОС действует Антинаркотический центр. Разумеется, этой политикой Китай ставить цель недопущение распространения исламизма в Восточном Туркестане. Пока спецслужбы Таджикистана, Киргизии и Узбекистана ловят боевиков и руководство «Хизб-ут-Тахрир» или Исламской партии Туркестана (бывшее ИДУ), то на долю китайских спецслужб выпадает меньше работы.
Рынок сбыта и транзит
Таджикский рынок представляет собой один из рынков для экспорта продукции предприятий СУАР, но этим его значение не исчерпывается. Китай в этом отношении смотрит вперед и рассчитывает на перспективу, когда ситуация в Афганистане успокоится, начнется широкое международное сотрудничество, и тогда Китай получит транспортный доступ в западную часть Южной Азии: в  северные и западные районы Афганистана, Туркменистан и Иран. Китай уже обладает дорогой, ведущей в Пакистан, и дающей доступ в восточную часть Южной Азии. Таджикистан открывает перспективы расширения связей с этим регионом.
Это обстоятельство заставляет Китай активно развивать автомобильную и железнодорожную сеть в СУАР, а также неспешно вести переговоры и проводить работы по развитию дорог в сопредельных странах. Решающий момент в прорыве на запад наступит через 5-10 лет, а сейчас Китай создает плацдарм для этого рывка на запад.
В этой связи наиболее существенный вклад в развитие экономики Таджикистана Китай сделал 25 мая 2004 года, когда на таджико-китайской границе открылся контрольно-пропускной пункт Кульма (Карасу). До этого Таджикистан не имел возможности прямого сообщения с этой страной. В 2005 году через этот пункт было перевезено около 20 тысяч тонн грузов. Таджикистан экспортировал в Китай товар на 200 тысяч долларов, импортировал на сумму около 800 тысяч долларов. По мнению старшего инспектора отдела статистики  и анализа Таможенного управления МГДС по ГБАО Джовида Орифшоева, это неполные данные, поскольку на таможне учитываются автомашины, проходящие растаможку на пункте. Значительная часть машин следует в Душанбе и проходит растаможку там. Бюджет ГБАО от работы пункта в 2005 году получил 5 млн. сомони.
КПП открывает новые перспективы для экономического развития области. На таджикской стороне предприниматели готовы строить предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции. Китайская сторона намерена в Карасу создать свободную экономическую зону для развития торговли и производства, наподобие зон «Достык» и «Хоргос», на казахско-китайской границе. Для доступа на нее Китай снимает визовые органичения для таджикских граждан.
Вода и энергия
В-третьих, Китай проявляет сильную заинтересованность в развитии таджикской гидроэнергетики. В 2006 году крупнейшая китайская компания, специализирующаяся на строительстве дамб, плотин и гидроэлектростанций – Sinohydro, собирается осуществить ряд гидроэнергетических проектов в Таджикистане.
В частности, сотрудники компании приступили к изучению советского проекта строительства Обурдонской ГЭС на Зерафшане, а также намереваются рассмотреть проекты еще нескольких гидроэлектростанций на Зерафшане и Сурхобе. Если эти проекты будут осуществлены, то таджикской гидроэнергетики будет придан мощный толчок в развитии.
Китаю остро нужна электроэнергия и вода в западных районах страны, особенно в Таримской впадине. Водные ресурсы самого региона, исчисляемые в 26,4 кубокилометра воды в год, ничтожны для населенного и промышленного развитого автономного района. Сотрудничество с Киргизией и Таджикистаном в области гидроэнергетики позволит решить обе проблемы.
Также не стоит сбрасывать со счетов и историко-культурного фактора. Политическое и экономическое влияние Китая на западе всегда считалось признаком мощи китайского государства, начиная со времени похода за аргамаками в Давань (Фергану), организованными императором У-ди в 104-101 годах до н.э. Скорее всего, китайское руководство проводит свою активную политику в Центральной Азии в том числе исходя из этих соображений.
Иными словами, интерес Китая к Таджикистану вполне определенный и четкий, и выражается, главным образом, в привлечении ресурсов для развития СУАР. Но это, вместе с тем, дает серьезные шансы и возможности самому Таджикистану для экономического развития и увеличения своего политического влияния.