Переведено с использщованием AI
Avesta.Tj | 03.04.2014 | Произошедший 11 января 2014 года на
кыргызско-таджикской границе инцидент и последовавшее вслед за этим
молниеносное разрастание его до уровня межгосударственного конфликта с
перспективой начала полномасштабных военных действий существенным образом
повлияли на ситуацию и расклад сил в Центральноазиатском регионе.
За считанные дни был заморожен намечавшийся
политический союз Кыргызстана и Таджикистана, критически необходимых друг другу
для продвижения своих национальных водно-энергетических и транспортных
проектов, возник дисбаланс в сфере российского влияния в Центральной Азии,
поскольку оба названных государства рассматривают Россию в качестве
стратегического партнера. Кроме того, внимание региональных и мировых акторов,
а также общественности в определенной мере оказалось сфокусированным не на
афганской проблеме и дальнейших планах Запада в регионе, а на
кыргызско-таджикском конфликте.
Случившееся можно было бы списать на простое
стечение обстоятельств, случайное совпадение по времени различных
конфликтогенных процессов, если бы не интересные детали предшествовавших этому
событий. Например, несвойственный для Казахстана всплеск в последний период
радикального ислама, внезапное интенсивное распространение нетрадиционных
религиозных течений в этой стране, серия организованных терактов и попытки
инициирования массовых протестных акций и беспорядков. Не менее резонансным
стал повторный выход Узбекистана из членства в Организации договора о
коллективной безопасности (в прошлый раз вслед за этим последовала прозападная
переориентация внешнеполитического курса Ташкента). В настоящее время разворот
на Запад стимулируют более интенсивно: в Узбекистане, где власть имеет ярко
выраженный персонифицированный характер, разгорелся скандал в президентской
семье (а ведь известно, что компрометация в таком специфической стране первого
лица и его близких родственников — прямой удар по всей государственной системе,
важнейшим компонентом которой является беспрекословное всеобщее признание
авторитета главы государства, вера в его силу и могущество). На афганско —
туркменской границе также впервые отмечен факт столкновения туркменских
пограничников с группировкой талибов.
Не может не обращать на себя внимания тот
факт, что факторы, вызвавшие все эти процессы, имеют общий западный след. Так,
распространение экстремистских исламских течений в Казахстане было осуществлено
в основном эмиссарами, прошедшими обучение в зарубежных теологических учебных
заведениях, контролируемых западными спецслужбами. Осложнение отношений между
членами семьи президента Узбекистана началось после инициированных на Западе
проверок деятельности фирм, принадлежащих Гульнаре Каримовой и выдвижения в
отношении дочери главы Узбекистана обвинений в финансовых махинациях. С началом
США процесса переговоров с талибами, которые в сущности своей являются детищем
западных спецслужб, стало отмечаться изменение их тактики на границе с
Туркменистаном. Перестрелке на кыргызско-таджикской границе также
предшествовала многолетняя реализация западными неправительственными
организациями специализированных проектов по выявлению конфликтогенных факторов
в приграничных сообществах Ферганской долины. Итогом этого «изучения» явилось
выделение Западом миллионных кредитов на строительство Кыргызстаном автодорог,
в т.ч. на спорных территориях. Как известно, причиной перестрелки на
кыргызско-таджикской границе было именно несогласованное строительство дороги и нарушение в этой связи
Бишкеком ранее подписанных с Таджикистаном договоров о моратории на
строительство на спорных территориях.
В связи с отмеченным, символическое значение
приобретает юмористическое высказывание госсекретаря США Дж.Керри, который,
комментируя после крымских событий блокирование доступа Президента РФ Путина
В.В. к американскому сайту, подчеркнул, что в ближайшее время ожидается
трансляция фильма «Игра престолов» и российский президент теперь не сможет его
посмотреть. Это можно было бы принять всего лишь за шутку, если бы не столь
своеобразное название фильма и высокий статус «шутника», а также сопутствующие
обстоятельства.
Однако, и помимо изложенного, анализ
происходящих мировых геополитических процессов убеждает в начале реализации
глобального стратегического плана по перераспределению контроля над
пространством между мировыми державами, в т.ч. над ресурсами углеводородного
сырья. Центральной Азии в этом плане отведено весьма важное место.
Правда, во многом будущее центральноазиатских
государств пока еще зависит от них самих, от того, смогут ли они
консолидировать свои усилия по укреплению региональной системы безопасности и
наращиванию совместного потенциала для обеспечения стабильности в регионе.
К сожалению, в настоящее время наблюдаются
прямо противоположные тенденции, в числе которых кыргызско-таджикский
пограничный конфликт вызывает особую обеспокоенность. Кыргызстан в
международных переговорах не только не проявляет стремления к поиску взаимоприемлемых
решений, но и, как показало развитие событий, максимально обостряет
разногласия, допускает неприемлемую политизацию пограничных вопросов,
использует
транспортную блокаду в качестве средства политического давления
на Таджикистан.
Единственным печальным итогом перенесения
подобной кыргызской внутренней митинговой политики в международные отношения
стала потеря обеими странами так необходимых им для развития национальных
экономик миллионных прибылей от товарооборота, был нанесен ощутимый удар по уровню
жизни жителей приграничных районов, лишенных возможности заработка за счет
взаимовыгодной двусторонней торговли, поставлены под угрозу совместные
стратегические транспортно-энергетические проекты, способные существенно
улучшить позиции и экономическое состояние обоих государств в регионе, и т.д.
Хотя незадолго до этого таджикско-кыргызские
отношения развивались достаточно динамично и интенсивно. Например, рост
товарооборота между Республикой Таджикистан и Кыргызской Республикой в
январе-мае 2011 года составлял $11 млн., а в первой половине 2013 года достигал
$94 миллионов. Согласно соглашению по проекту CASA-1000, Таджикистан и
Кыргызстан приобретают возможность уже на начальном этапе его реализации
ежегодно экспортировать в Афганистан и Пакистан 700 МВт электроэнергии, которые
в летний период
сейчас просто пропадают из-за холостого сброса воды, а это ощутимое пополнение
бюджета. Кроме того, есть важные совместные транспортные проекты, общие
интересы в энергетической сфере и многие другие необходимые для обеих стран
инициативы, реализация которых без таджикско-кыргызского партнерства
практически немыслима.
Учитывая все это, следует понять, что нельзя
разрушать экономическое сотрудничество из-за различия подходов к решению
текущих политических вопросов. В данном аспекте, закрытие Кыргызстаном границы
выглядело особенно аномальным на фоне интенсивного расширения товарооборота
Таджикистана с Узбекистаном и Афганистаном, где граница стала фактором
взаимовыгодного торгово-экономического партнерства и роста финансовых доходов
всех его участников.
Кыргызстан же предпочел всеми силами
форсировать развитие негативного сценария одного локального погранинцидента,
своими недружественными государственными телодвижениями, милитаризаций
приграничной территории обострил до максимума комплекс двусторонних
таджикско-кыргызских отношений, в целом.
Сдержанная политика Таджикистана позволила
пройти и через этот сложный для обеих стран этап. Но хотелось бы верить, что
произошедшее стало огромным уроком, примером того, как не надо решать
территориальные споры, поскольку это имеет принципиальное значение для
будущего.
Дело в том, что от эскалации напряженности на
границе, и тем более на границах центральноазиатских государств, никто не
гарантирован. И если сейчас задать любому эксперту вопрос: могут ли еще раз
возникнуть инциденты на кыргызско-таджикской границе, столкновения между
местными жителями, пограничниками, то в 95 из ста случаев ответ будет дан
утвердительный.
Тому есть объективные причины.
Как справедливо отмечает координатор проектов по внешней политике Института
мировой экономики и политики Казахстана Аскар Нурша, инциденты на
кыргызско-таджикской границе происходят с регулярной периодичностью. Причина
заключается в неурегулированности территориальных споров и незавершенности
процесса делимитации государственных границ. Схожая ситуация наблюдается в
отношениях между Кыргызстаном и Узбекистаном, а также Узбекистаном и
Таджикистаном. Яблоком раздора между странами выступают таджикские и узбекские
анклавы в Кыргызстане, кыргызский и таджикский анклавы в Узбекистане. Острота
конфликтов обусловлена этнической чересполосицей и компактным проживанием
этносов в приграничных зонах.
Так что наивно было бы
полагать, что отныне на внутренних границах между центральноазиатскими странами
будет идеальная гармония и согласие. Однако, впредь опыт кыргызско-таджикского
пограничного конфликта должен быть учтен в обязательном порядке: никакой
политизации и ненужного информационного шума создавать ни в коем случае нельзя.
Погранинциденты следует решать специалистам за столом переговоров, в атмосфере
«трех В» — взаимной слышимости, взаимопонимания и взаимоуступок. Только тогда
можно рассчитывать на эффективность борьбы народов Центральной Азии за право на
мирное развитие, суверенитет, стабильность и территориальную целостность,
независимо от планов мировых держав.
Карим Довудов
